"Не верь безумию любви" - и не маши световым мечом в собрании!

[kinn]

То, что Пре примет вызов на Совет Кланов, Сатин не сомневалась. Для него это был предлог заявить о себе, произвести впечатление. Сатин не сомневалась, что как минимум Урса Врен отправляла ему точные и подробные отчеты. Она расчитывала на любовь традиционалистов к красивым жестам, к ритуалу. Ее главной задачей было сделать так, чтобы появление главы Дома Визла не закончилось очередной "красной свадьбой". Ну что ж, для этого у государства есть полиция и силы особого назначения.
И он явился. Сатин полагала, что он с ходу затеет выяснение отношений с ней, но он сцепился с Кеноби прямо с ходу. Видимо, вбитая в голову традиция пересилила трезвый расчет. Или, наоборот - он рассчитывал на конфликт. На свару, драку, "красную свадьбу". Но к этому Сатин была готова.
Список похищенных детей Пре Визла отмел одним движением руки:
- Теперь это наши дети. Мы спасли их из рабства.
- Спасти - это означает вернуть домой и постараться исцелить травму, - по-прежнему мягко возразил Кеноби. - Их семьи..
- Ничего не значат, - отрезал Визла. - Они не были достаточно сильны, они потеряли своих детей - мы их спасли. Теперь они наши.
- Дети имеют право жить со своей семьей.
- Теперь мы - их семья. Они теперь мандалорцы. Но, конечно, я понимаю, - издевательски добавил он, - что вы можете не знать, но борьба против работорговли и усыновление спасенных - это традиции нашего народа.
- Но вы отказываете этим детям в праве самим решать свою судьбу. Чем вы отличаетесь от работорговцев, лорд Визла и Кир'тсад?
Удар попал прямо в цель.
Лорд Визла поднял руку, указывая на Сатин.
- Вы принимаете джети и слушаете его лживые выдумки! Вы подчиняетесь этой тряпке, которая уничтожает все, что делает нас мандалорцами! Нашу культуру, наши традиции, саму основу нашего духа. Тот, кто слишком слаб, чтобы защитить своих людей и свое имущество, должен уступить сильному! Только так мы сможем отстоять свою независимость!
- Знаешь, Пре, - спокойно сказала Сатин, - не поднимаясь со своего кресла. - Кроме бластера и орбитальных бомбардировок, в мире существуют еще и дипломатия и торговля. Если бы твой отец в свое время это понял, он был бы жив до сих пор. Потому что, как выяснилось, Джанго Фетт был лучшим бойцом, чем Тор Визла. Пока еще ты никого не защитил.
Сатин знала, что драка будет. Или она погибнет сегодня, или Пре получит урок.
- Я, Престейн Тар Визла, из рода манд'алора Тарре Визлы, объявляю тебя, Сатин Крайз, низложенной. Ты дар'манда, ты предательница, ты повинна смерти!
Он шел к ней, все ускоряя шаги, и на последнем из его руки вырос клинок из черного пламени с ослепительно сияющей белой кромкой. Он целил ей в голову. Сатин ждала, что охрана начнет стрелять из станнеров, что ее утащат в сторону, что Оби-ван... Время замедлилось и вдруг снова пошло.
Пре остановился на полушаге, ему пришлось шагнуть вбок, чтобы удержать равновесие. Потому что разрубающий все световой клинок Темного Меча уперся в бескаровый наруч Корки. Сатин забыла, как дышать.

Что Пре Визла схватится за меч - Корки было ясно с самого начала. Сатин не заботило, насколько традиционным способом люди Мийи Тарин нейтрализуют Визлу и его сторонников. Но Корки точно знал, что придется драться. Пре Визла был хорошим бойцом, мастером меча - в те времена, когда он еще был губернатором Конкордии, он не отказывался от удовольствия учить молодежь, и Корки учился у него. Пре был старше, опытнее, выше, сильнее. Но Корки с самого утра знал, что остановить Визлу сможет только он. Предчувствие проклевывалось не первый день. Таким предчувствиям Корки научился доверять. Он не был способен передвинуть предмет, считать эмоции, повлиять на разум - он унаследовал от матери тот уровень одаренности в Силе, который не привлек бы внимания джедайских Искателей, но который делал его чуть быстрее, чуть удачливее других.
И Корки успел. Он принял черный невесомый клинок на наруч - почти чистый бескар выдержал. Пре отступил, но следующую его атаку Корки встретил клинком. Он видел, как расползаются в торжествующей ухмылке губы Пре - мальчишка вдвое младше, который не раз проигрывал ему спарринг!
Еще от одного удара Корки ушел. У него было сомнительное преимущество свободы движений - полный доспех Пре делал того тяжелее и медленнее, но единственной защитой Корки были отцовские наручи, а единственным оружием - дедов меч. От двух парирований на клинке остались две глубокие зарубки. Третий удар шел Корки в голову, и он снова принял его на клинок - в такой позиции, из которой не мог уйти. Пре улыбнулся еще сильнее - еще пара секунд такого контакта, и он срежет бескаровый клинок. Корки несла волна - Сила? удача? адреналин? - и он ясно видел, что Пре не собирался его убивать. Смелость должна вознаграждаться. Быть может, он даже усыновит его... Сопротивление бескарового клинка пропало, и Пре по инерции шатнулся вперед.
Острый обломок меча вошел ему точно над горжетом, в горло.

На арене это запрещенный удар, но здесь была не спортивная арена. Корки отрешенно подумал, что если бы у Визлы был не Темный Меч, а такой же бескад, то Корки бы сейчас здесь не стоял. Но Пре Визла рвался стать манда'лором, добиться того, чего не добился его буир* - и проиграл.
Корки наклонился и поднял Темный Меч. Простая рукоять, обманчиво тяжелая в руке. Повинуясь неясному импульсу, Корки поднял руку в позицию и сдавил регулятор. Из рукояти вырос невесомый клинок черного пламени.
Корки оглянулся на Сатин - та сидела на троне прямо, похожая на ледяную статую. И эта статуя кивнула ему. Силы небесные, Сатин ему верит! Он боялся, что она испугается, что решит, будто он ее предал. Она кивнула еще раз, и Корки вскинул Темный меч над головой.
- Я, Коррайн Адонай Крайз, взял этот меч из руки Престейна Визлы, который называл себя манда'лором. По праву поединка и Да'кад'ау я - манд'алор.
Закона на этот случай не было, только куча обычаев, каждый первый противоречит каждому второму. Корки обвел зал взглядом, убрал клинок и опустил руку.
Среди глав кланов прошло какое-то шевеление - кто-то проталкивался в первый ряд. Лорд Врен оглянулся, отступил в сторону, и из-за его спины выбрался подросток в неполном доспехе - двусоставная кираса, наручи, широкий пояс и шлем очень характерной формы. То, что можно с трудом, но нацепить на недоростка, не переделывая. И то кираса явно была великовата.
"Где я его видела?" - подумала Сатин. Память никак не могла подкинуть точную картинку, было только ощущение чего-то знакомого.
Подросток шел характерной чуть расслабленной, но при этом текучей походкой опытного бойца, держа руки рядом с рукоятями парных "вестаров" - и это тоже было знакомо. Не доходя пары шагов до Корки, мальчик остановился и снял шлем.
Сатин никогда не видела его, но теперь она знала, кто это. Поняла, кого он ей напомнил. Таким, наверное, был Джанго Фетт в тот год, когда стал манда'лором после смерти Джастера Мериля. Широкие скулы, темная кожа, карие глаза. Рот еще не утратил нежных очертаний, и щеки еще по-детски округлые.
- Я Бо Арайн Фетт. Мой отец, Джанго Фетт, клан Фетт, Дом Мериль, был последним манд'алором. - Голос у него тоже был еще по-детски звонким альтом и пока не начал ломаться. - Я имею право на этот титул по наследству.
Корки ждал чего угодно - формального вызова, короткого "Защищайся!", выстрела, но не того, что сын Фетта протянет к нему руки ладонями верх и произнесет четко, на хорошем основном:
- Собирать знания, носить доспех в бою, защищать тех, кто не воюет, поддерживать семью, помнить мандо'а, действовать по призыву манд'алора - вот мое слово.
Корки засунул Темный Меч за пояс и накрыл протянутые к нему темные ладони своими, слишком бледными по контрасту.
- Ni vore, - сказал он.
"Я принимаю".
Они разняли руки, и Фетт встал за за правым плечом Корки.

Честно говоря, Скирата жалел, что поддался на подначку Гилламара и прилетел в Келдабе. Вопросы устроения государственного управления ему были неинтересны, пока не затрагивали интересы клана, но когда криффов джедай заговорил о детях... В этом месте у Скираты было больное место размером с Лабиринт Риши. А каким оно может быть еще, когда твои собственные дети разорвали с тобой все связи? Кэл знал, что Тор выучился на кораблестроителя и проходил стажировку на Кореллии, что Иджаат где-то на Калевале и, кажется, женился, а Руусан вроде бы живет с матерью - но ни дети, ни Илиппи давно не поддерживали с ним связи. О чем он только думал, когда предлагал ридурок (*) кореллианке? Разве кореллианцы понимают, что такое "растить воинов"? Или... или это сам Кэл просрал ее любовь? Илиппи не выдержала того же, о чем постоянно твердил Гилламар - тяжести окостеневших традиций, жизни среди войны, которой вроде и нет, но она есть. Сейчас, на шестом десятке, Кэл понимал, что Илиппи сбежала не от сложностей жизни, а от несвободы и лицемерия, которых Кэл, сам приемыш, не видел. Он думал, что это все жалобы слабых духом аруэтизе, чужаков. Но они не были слабыми. Просто им, выросшим в других культурах, ясно было видно, что скрывается под романтикой мандалорских традиций и уклада Кланов. Илиппи ведь не вернулась на Кореллию, где у нее оставались сестра и отец. Она так и жила на Калевале, занималась биосистемами, у нее были студенты, лаборатория, полигон.
А что сделал он? Десять лет готовил к войне детей - рабов, Кэл, будь честным хотя бы с собой. Да, он спас Нулевую партию, да, он принял их в семью - но это ничего не меняло, мальчики не обрели свободы. Спецотряды Республиканской армии или клан Скирата - не все ли равно? Они не выбирали, правильно сказал этот джедай.
Скирата не ждал ничего хорошего, когда Пре Визла явился в сопровождении своих ближайших соратников.
Он хорошо помнил Тора Визлу - тот был рослым, широкоплечим, с гривой темных волос и неожиданно светлыми глазами. Тор вел себя как завоеватель, не давая себе труда никого слушать и сметая все на своем пути. Его племянник Престейн похож был на уроженца Калевалы - такой же светловолосый и голубоглазый, как сама герцогиня и как покойный герцог Адонай. Престейн был куда спокойней своего дяди, хитрее и гибче, но точно так же не желал принимать в расчет ничьих мнений, желаний, планов...
...и тут реальность ударила его по лбу - точнее, обломком бескада в горло. Скирате даже почудилось на миг, что он видит лорда Адоная - расчет на срезанный клинок был полностью в его духе. Но Адонай Крайз был мертв уже двадцать с лишним лет, а мальчик, устало вскинувший руку с Темным мечом, не унаследовал его ледяной усмешки, только ясную голову.
Может быть, лететь в Келдабе и не стоило - потому что с каждым поворотом событий Кэл Скирата ощущал все острее свою никчемность и лицемерие. Чего стоят все устои Мандалора и все традиции Старых Кланов, если их главы боятся принести присягу манд'алору по праву поединка?
От презрительной усмешки на лице мальчишки Фетта сделалось совсем тошно. Скирата поправил без нужды пояс и шагнул вперед, но его опередили.
- Я, Фенн Рау, странствующий защитник, клянусь...
Ну что ж, можно утешаться хотя бы тем, что стал третьим.

Надо признать, молодой Крайз не был ни мягкотелым слизняком, ни фанатиком. Он заставил себя слушать и поклялся через три года обеспечить выборы следующего манд'алора. Это был хороший ход - все потенциальные претенденты были не прочь накопить сил, заручиться клятвами и союзами. Чего Скирата не знал и чем был приятно удивлен, так это тем, что, оказывается, существовал статут, определяющий отношения герцогов в Сундари и манд'алора в Келдабе, который составили еще герцог Дарайн и Джастер Мериль. Юный Коррайн и герцогиня Сатин торжественно подписали его, и этим день завершился.
Дозорные унесли тело своего предводителя, пообещав вернуться после похорон. Им никто не препятствовал.
- Не верю я, что обойдется без драки, - пробормотал Фенн Рау. - Разве что Ночные Совы возьмут верх.
- Посмотрим, - сказал Корки. - У нас есть другие дела, Защитник.


Примечания:
* буир - родитель. В мандо'а нет грамматической категории рода.