"Не верь безумию любви" - раскаяние Анакина (флэшбек)

[Kinn]

Когда двери зала Совета снова раскрылись перед ним, Анакин был готов. Все эти годы он боялся, что его выгонят из Ордена. Что его исключат из джедаев. Он много кем хотел стать в детстве - пилотом, механиком, конструктором кораблей, ремонтником и еще кем-то, кто соединяет разорванное и чинит сломанное. В Храме он понял, что всю жизнь хотел стать джедаем - потому что в этом соединяется все, чего он хотел. Что это его судьба, его предназначение. Так было правильно. Орден исполнил его мечты. Анакин стал пилотом, механиком - и не просто механиком, а инженером-конструктором, он увидел множество миров, он исправлял испорченное и чинил сломанное, и это было его место в мире. В Ордене он был личностью, а не объектом, и для всей галактики он был не безымянной песчинкой, а тем, с кем приходится считаться, за кем сила и право.
Первый раз он сошел с этого пути, когда отомстил за маму. Там, в душном грязном шатре, нестерпимо воняющем кровью и нечистотами, он знал, что собирается сделать. За ним была сила - не было права. У рабов и пленников нет прав. Жизнь его матери, ее надежды, ее любовь были ничем для тускенов. Они истязали ее, потому что могли. Так же делали хозяева. Им было наплевать на тех, кого они калечили и убивали. Ну что ж, в силах Анакина было сделать так, чтобы им стало не наплевать. Он не помнил, когда перешел грань между справедливостью и упоением смертью. Но в тот миг ему было хорошо. Плохо до тошноты, до отвращения - стало потом, уже на ферме Ларсов. И наутро он едва не бросил Оби-вана на произвол судьбы. Если бы не Падме... Но все же если бы в Ордене узнали, если бы выкинули его вон, он все равно считал бы отмщение и воздаяние своим правом. Никому в мире не было дела до Шми Скайуокер, кроме него и убитого горем фермера в гравикресле.
Второй раз он решил, что не будет сожалеть об исключении - а если бы совет узнал о его браке с Падме, его бы исключили. Но она тоже любила его. И она не унизила его просто связью, она предложила ему брак. Семью. Падме словно соединила что-то разорванное, закрыла дыру, которой стала для Анакина смерть матери. Он понимал, что нельзя так цепляться за другого человека, нельзя перекладывать на плечи Падме собственную ношу, но ей одной он доверял до конца. Так что как только станет возможным, они обнародуют свой брак. Пусть даже это значит отдать меч. Он оставил одну жизнь за спиной - оставит и другую.
И вот сейчас Анакин был готов расстаться с Орденом, отказаться от предназначения, от судьбы, лучше которой не существовало, - ради того, чтобы изобличить ситха. За маму, за Файвза, за тысячи смелых, умных, храбрых парней, за разоренные города. За Джабиим, за оставшийся там падаванский отряд. За Корде, истекшую кровью на посадочной площадке. За Асоку. Всему есть цена, и он готов был заплатить.
Двери раскрылись, и Анакин прошел в центр зала. Развернулся лицом к мастеру Винду.
- Прежде чем будет вынесен вердикт Совета, я прошу Совет выслушать меня. Каким бы ни было ваше решение, я приму его и исполню. Но я прошу не расформировывать 501-й ударный легион и не отдавать его под командование никому, кроме мастера Кеноби. Солдаты легиона не заслужили повторения умбарской... - Он запнулся, не зная, как это правильно назвать. - Умбарских событий. Я подал в штаб Армии Разомкнутого Кольца представление о производстве капитана Рекса в коммандеры легиона, а в остальном вы можете на него положиться.
Анакин снял с пояса свой меч и обеими руками протянул его мастеру Винду, держа серебристый цилиндр на ладонях эмиттером к себе.
Молчание все тянулось и тянулось, и Анакин застаивл себя не шарить взглядом по лицам советников. Как назло, он не видел Оби-вана - тот умел делать такое же ничгео не выражающее лицо, ка ки остальные. Но Анакин слишком хорошо его знал, он мог бы уловить реакцию...
- Вердикт Совета таков, - наконец произнес Винду. - Рыцарь Анакин Скайуокер от участия в военных действиях на срок, необходимый для исцеления. Ему также предписано не вступать в контакт с Шивом Палпатином ни в качестве канцлера Республики, ни в качестве частного лица до окончания расследования по подозрению в принадлежности Палпатина к ситхам. Вопрос с командованием 501-м легионом находится в компетенции командующего Третьей Армией генералом Кеноби.
Он встал и подошел к Анакину.
- Есть и наша вина перед тобой, Анакин Скайуокер, - сказал он и накрыл ладони Анакина своими.
Поневоле Анакин сомкнул пальцы на рукояти - живые и механические.
Винду кивнул, отпустил его руки и сел обратно.
Анакин, словно во сне, прижал меч к груди.

- Уж не делаем ли мы ошибки, оставляя на свободе прикоснувшегося в Темной стороне? - спросил в воздух Коулман Требор.
- Я верю мастеру Кеноби, - через плечо ответила Ади Галлия. - Он точно предсказал, с чем именно Скайуокер обратится к Совету. Мы не можем отторгать всех оступившихся.
- Останусь при своем пессимизме, мастер Галлия, - проговорил Требор. - Хотя... Боюсь, и тут Квай-Гон был прав: нельзя оставить без контроля потенциал Скайуокера. Ситх не должен получить его, даже если единственным способом этого избежать будет смерть.
- О смерти Квай-Гон не говорил, - возразила Ади Галлия.

@темы: Звездные Войны, "Не верь безумию любви", Star Wars