"Не верь безумию любви" - почти полвека назад один подросток едет на чемпионат

Белый солнечный свет лился в окна спортивной арены, ложился горячими пятнами на дорожку. Он поправил нагрудник, прокрутил в руке спаду - это была его личная, любимая спада. Пусть не такая дорогая и продвинутая, как у многих других фехтовальщиков, но зато она была продолжением руки, как ни банально это выражение. Миелла толкнула его под локоть:
- Давай, Рыжий Ястреб, я в тебя верю!
Он коснулся ее плеча и улыбнулся. Миелла подала ему защитную маску.
Его соперник в бою за выход в финал уже поднялся на помост. Веронский чемпион был на год старше Ястреба, но это ничего не значило. Да, он был хорош, но Ястреб знал, что сегодня его день. Он надел маску и поднялся на помост.
Когда-то спада была боевым оружием, легким прямым мечом из измененной стали с наноприсадками. С тех пор остался базовый комплекс позиций, ударов и защит, почти идентичный с базовым джедайским комплексом Шии-Чо. Ястреб встал в стойку. Он прямо-таки чувствовал, как его соперник усмехается под поляризованным забралом своего шлема - смешно же на секторальном турнире демонстрировать что-то настолько простое! Густой бронзовый звон заполнил зал, заглушив голоса и шум, и веронец ринулся в атаку. Он был быстр, он был выше ростом, но еще он был самоуверен, это Ястреб заметил еще в четвертьфинале. Сегодня был его день, и его танец, и спада рассекала воздух с тонким, почти неслышным уху свистом.
Снова ударил гонг. Веронец опустил оружие и поднял забрало.
- Это было круто, - сказал он, подавая руку сопернику. - Удачи в финале!
- Спасибо за бой, - ответил Ястреб и пожал руку в белой перчатке.
В финале его ждала Миелла. Год назад Ястреб бы и не рассчитывал выиграть у нее, но в этом... В этом у него был шанс. Они принадлежали к одной школе, но это ничего не значило. У Миеллы уже складывался свой стиль, а он все еще осваивал высшие ката. Он мог противопоставить ей лишь филигранную технику, чистоту исполнения. Они были на равных - два-два, и в равны по сумме баллов. Последняя дорожка решала все.
Он не верил. Даже когда Миелла тормошила его и почти кричала:
- Рыжий, рыжий! Ты молодец! Пойдем на следующий сезон в парные бои?
Руки были заняты - в правой он держал спаду, а в левой маску, и щурился в потоке белого света, будто пьяный от адреналина и радости.
Бронзовый гул накрыл зал, отрезав все прочие звуки, и распорядитель объявил:
- Чемпионат по спаде сектора Чоммель для юниоров завершен! Первое место занял Шив Палпатин, Набу!

@темы: Звездные Войны, "Не верь безумию любви", Star Wars

---

"Не верь безумию любви" - капитан Торн видит рыбу с человеческим лицом

- Вы правильно сделали, сержант, что затащили его сюда, - сказала целительница. Ее нечеловеческое, рыбье лицо смущало Гая до судорог, но он старательно не отводил взгляд.
- Маршал-коммандер Нейо приказал разобраться, мэм, - выговорил он. - Гвардия не отвечала на запросы.
- Запросы? - переспросил другой джедай, вполне себе человек.
- У коммандеров есть канал связи, сэр. Для своих. Фокс давно не выходил туда. И Торн тоже. И они не ходят в увольнительные. Вообще из казарм не выходят, если не на службе. Маршал-коммандер Коди приказал расследовать, коммандер Нейо послал меня.
- Спасибо, сержант Гай, - сказал джедай, который не целитель. - Возможно, вы спасли не только капитана Торна, но и всех нас.
- А... что с ним, сэр? Мэм?
- Нервное истощение, - сказала женщина-рыба. - Странное. Такого не должно быть. Если я найду что-то осязаемое, какой-то след, то я сообщу вам и мастеру Кеноби, хорошо?
- Так точно, мэм! Я могу быть свободен?
- Да. Будь осторожен.
Гай отдал честь и свалил из медотсека. То есть джедайский медотсек в Храме называется Палатами Исцеления, но один хрен медотсек. Смотреть на обмякшего Торна, погруженного в искусственный сон, было уже совсем невозможно. На службе Торн не снимал шлем, а в казарме они с Фоксом и Тайром держались обособленно, и это было странно. Поэтому Гай и двое его сиблингов и разработали нехитрую подставу, чтобы выманить Торна из казармы, а там... ну, он не ожидал усыпляющего газа в лицо, от своих-то подчиненных. Совесть Гая грызла, но не очень. Раз Нейо сказал, что с Фоксом и Торном неладно и надо выяснить, что там - значит, надо выяснить. У комманд-класса были свои каналы связи, у АРКов - свои, и Гай подозревал, что вся фигня связана с дечипизацией. У него у самого после волнового импульса в голову слегка побаливало справа, но так, чуть-чуть, и потом прошло. А вот "корри" о чипах и не слышали. Ну да, раз Фокс не принимает инфу из своего канала.

В казармах Корускантской гвардии Гаю было не по себе. Он полгода провел на фронте, его отделение дважды перебрасывали в разные батальоны, но нигде в казармах не было так уныло и холодно. "Корри", конечно, впахивали как проклятые - на них повесили поддержание порядка на верхних уровнях Сенатского округа и охрану канцлера и Сената, личного состава хватало едва-едва, чтобы закрыть все задачи, а по снабжению был голый армейский минимум. Во всех армиях и корпусах ВАР снабжение было налажено через джедайские служебные корпуса - точнее, через их смежников и поставщиков, так что даже сухпайки местами были не только питательные, но и вкусные. И еще были свежие овощи, и мясо, и даже фрукты - чаще консервированные, но все равно... И флотские натуралы на кораблях ели в принципе то же, что и клон-солдаты. А кто обижался, тому генералы-джедаи могли и взыскание наложить. У "корри" не было своего генерала, они подчинялись непосредственно канцлеру. А он, понятное дело, не вдавался в финансирование и обеспечение гвардии, этим занимался Тайр. Так что ни денежного довольствия, ни тебе нормальной еды, ни даже плакатов с певицами и актерами над койками. И братья в казармах какие-то напряженные, прямо как будто и не улетали с Камино.
Поэтому пристроив Торна к джедайским целителям, Гай подзадержался в казармах при Храме. Заодно в столовой как бы невзначай встретился с лейтенантом Катраном и доложился ему по полной - и про казармы, и про снабжение, и про то, что старшие офицеры гвардии почти постоянно носят шлемы. Заодно и пожрал - и тушеное мясо с овощами съел, и зеленые листья с мягкими сырными колобочками, заправленные пряным маслом. Катран ему еще сунул картонную коробку с собой, полную кругленьких конфеток - сверху сладкая фруктовая глазурь, а внутри кисленькая изюминка.

Придя в себя, Торн не торопился открывать глаза. Ему в кои-то веки было хорошо. Он выспался. У него не болела голова - исчезла нудная, грызущая и тянущая боль. Его не тошнило. "Это от головной боли, - говорил медик Турникет и давал ему очередную бесполезную таблетку. Но и сосущего ощущения голода тоже не было, а ведь Торн последнее вермя забывал даже поесть. Торн приоткрыл глаза. Он был в медотсеке. Не в казарменном медпункте, а в каком-то странном. Пахло свежестью и морем, свет не лупил через глаза прямо в мозг, было не жарко и не холодно. И койка была не жесткой. Торн поднял руку и ощупал голову. А, вот в чем дело - повязка охватывала правую половину головы. Наверное, башкой приложился - и шлем не спас. Сотряса вроде не было, да и контузии тоже, а уж Торн-то знал, как ощущается контузия. Но с головой точно были проблемы. Потому что в его поле зрения вплыла здоровенная рыба с человеческим лицом, почему-то в голубой струящейся одежде, как будто ее окутывала вода, порезанная на лоскуты. Рыба посмотрела своими выпуклыми серебристыми глазами на Торна, потом на приборы где-то за изголовьем койки, потом опять на Торна.
- Спите, коммандер, - прожурчала она и ткнула ему прямо в середину лба прохладным упругим пальцем.
Так-то Торн бы решил, что это был бред, но когда он проснулся по-настоящему, вокруг все так же пахло морем и было тихо, если не считать шелеста какого-то медицинского прибора. Море Торн любил. Не каминоанское, злое, черное и холодное, а солнечное, с каменистым берегом - как на той планете, где у его подразделения проходили учения на местности. Там были дюны, поросшие высокими деревьями с медно-красной корой и веером одетых зелеными иглами ветвей на конце ствола. Была редкая острая трава, крупные съедобные рачки в чистой речушке с песчаным дном, и рыбу они ловили в сплетенную из шнурков и лески ловушку. Больше ни моря, ни других ландшафтов Торн не видел, его сразу направили на Корускант.
Дверь открылась. Торн почти ждал, что в нее выплывет огромная рыба, одетая в полотнища морских волн, но вошел человек, одеты в полупрозрачную голубую накидку поверх джедайского хабита.
Дальше была привычная рутина - проверка самочувствия, опрос на адекватность и тому подобное. Убедившись, что Торн в здравом уме и твердой памяти (Торн нифига не помнил, как попал на эту койку!), джедай включил голопроектор и вызвал по защищенному каналу Нейо и Коди. И ушел.

- Чип капитана Торна не был активирован, - отрапортовал Джей-ни, архивный дроид-аналитик.
- Тогда у меня два вопроса, - сказал мастер Гарт. - Кто отдает и стирает из его памяти приказы - это раз. И как его поймать - это два.
На совещании в штаб-квартире Теней были не только Тени - но и двое мастеров из Совета Первичного Знания. Впрочем, сложно было определить, где кончается Тень Ордена и начинается безобидный с виду Совет.
- Примем как хорошую гипотезу, что заказчиком клонов является граф Дуку, - сказала мастер Ню. - Доказать это в суде мы не сможем, но Джанго Фетт работал на некоего Тирануса, а Дарт Тиранус у нас теперь лицо известное. И ответственная за проект Нала Се имела отдельный шифрованный канал связи с Дуку, теперь у нас есть свидетель такого сеанса связи.
- Свидетель не сможет выступить в суде? - спросил мастер Синубе.
- К сожалению, нет. Это ребенок-хомо примерно одиннадцати лет, клон.
Старик сложил обтянутые сухой пергаментной кожей руки на своем посохе. Иокаста Ню ощущала его настроение - Мастер-Тень горевал о своем ученике, о талантливом мальчике-хомо, который пал с небес, как сын зари, и отказался от своего света. Когда-то Теру Синубе, еще не выцветший в цвет старого пергамента, учил юнлингов и падаванов замечать мелочи и делать выводы. И вот, из всего клана осталась только она, Иокаста, сама уже старуха.
- Есть техники, - начал мастер Синубе. - Были техники операций над разумом. Ситхи использовали их на своих слугах. Похоже. Это наш случай.

@темы: Звездные Войны, "Не верь безумию любви", Star Wars

---

Умер основатель и админ Флибусты. Светлого плаванья, сэр Stiver.
Надеюсь, в Клубе Знаменитых Капитанов вас будет ждать почетное место.

В шорохе мышином, в скрипе половиц
Медленно и чинно сходим со страниц,
Шелестят кафтаны, чей там смех звенит,
Все мы капитаны. Каждый знаменит.

Нет на свете далей, нет таких морей,
Где бы не видали наших кораблей
Мы полны отваги, презираем лесть,
Обнажаем шпаги за любовь и честь…

---

"Не верь безумию любви" - Анакин ищет ответ на главные вопросы бытия

Корускант выглядел как обычно - круги административных районов, полосы магистралей, громады промышленных зон, переливающиеся ленты спутниковых поясов, цилиндры и тороиды перевалочных станций. И отдельная зона дрейфа боевых кораблей с хищной стаей похожих на наконечники копий "венаторов".
Анакин вывел "Сумерки" к автоматической станции контроля для малых перевозчиков, запросил и получил допуск на посадку. В республиканском реестре "Сумерки" значилась как вспомогательный перевозчик службы чрезвычайных ситуаций. Ну, собственно, в каком-то смысле она и была этим. "С определенной точки зрения", - как любит говорить в таких случаях Оби-ван.
Чем ближе "Сумерки" подходила к планете, тем неуютнее чувствовал себя Анакин. Кой даймон дернул его посмотреть на Корускант в Силе? Источенное ходами ядро в плотной скорлупе Тьмы - и только Храм сияет, как маяк. Вынести этого больше минуты Анакин не смог, но теперь и наяву ему мерещился плотный темный покров, под который ему таки предстояло нырнуть. А ведь раньше это его не сильно смущало.

От стоянки в промышленном районе на окраине Сенатского округа до Храма он добрался общественным транспортом. На него никто не обращал внимания - он был спейсер как спейсер, а может, и не спейсер, а просто средней руки техник или заводской механик. Стоит снять табард, приметный форменный пояс и меч - и типовой джедайский хабит выглядит как обычная одежда человека чуть ниже среднего класса. Это Анакин усвоил еще с тех пор, когда только обживался в Храме и на этой планете, и Оби-Ван водил его по городу, уча ориентироваться, ездить на аэробусе, пользоваться указателями, делать покупки, спрашивать дорогу и обращаться к полицейским.
Оказавшись в стенах Храма, Анакин вздохнул с облегчением. Здесь можно было дышать, тьма осталась снаружи. В прошлый визит он ничего подобного не ощущал. Ну да, затхлость, мрачность - но он же всегда на Корусканте поднимал полные щиты, иначе было нельзя, иначе все двадцать миллиардов обитателей экуменополиса врывались к нему в голову и орали, рыдали, смеялись прямо там. Поднимать щиты Квай-Гон научил его еще в пути с Татуина на Корускант, да еще Анакин тогда носил, не снимая, мамин оберег.
Анакин поднялся на лифте к центральной части Храма, к Анфиладе, ведущей от Врат к Вратам. Храм казался опустевшим - так мало джедаев оставалось в его стенах, не сравнить с годами его детства. У терминала перед входом в Палаты Исцеления он отметился в системе - система сделала отметку в его карточке и нарисовала на мониторе цветочек. Тут же под ногами пискнул мышедроид с цветочком на корпусе. Он отбегал в направлении входа в медсектор, потом возвращался и слегка поддавал Анакину по задникам сапог.
- Иду-иду, - пробормотал Анакин, скрывая улыбку.
Меченые мышедроиды всегда поднимали ему настроение - даже сейчас, когда его ждал не только стандартный медосмотр, но и визит к врачевателю разума. Лет в двенадцать или тринадцать Анакин отказался ходить к своей врачевательнице, и теперь гадал, будет с ним заниматься мастер-целитель Илайя сии Айя или кто-то другой. Он не мог решить, что лучше. Оказалось, что все-таки мастер Илайя, и Анакин подчинился судьбе.
- В следующий раз ответь мне, пожалуйста, на два вопроса, - сказала она на прощанье. - Кто ты? Чего ты хочешь?

"А, собственно, чего я вообще хочу?"
Предпоследний раз Анакин задавался этим вопросом давно. Очень давно, еще до войны - в усадьбе на Озерах, не в силах заснуть, зная, что в спальне напротив спит Падме. Он хотел доказать всем, особенно Оби-вану, что он достоин быть джедаем, достоин посвящения. И тут же хотел бросить все, чтобы иметь возможность остаться с Падме - если она захочет. А если не захочет... все равно остаться, наняться пилотом на правительственный корабль, и чтобы никто из ее когорты не погиб, как Дорме. И увидеть маму, а лучше - украсть ее с Татуина, и даже не нужно самому собирать сканер, можно купить бытовой медицинский и подкрутить кое-чего, а курс базовой полевой хирургии для падаванов обязателен...
А последний - на грани войны, сидя в катакомбах Геонозиса. Браслеты-блокаторы с него так и не сняли, камера была голой, как пещера, хорошо хоть, не сырой, и он сидел, прислонившись к стене, и Падме спала у него в руках, а он пялился в темноту и думал о том, чего хочет. Он хотел тогда зачеркнуть, выдрать из ткани мира убитых им тускенов, свою ярость и упоение силой. Он хотел успеть к маме. Он хотел свой меч - и разнести к пустынным демонам эту темницу, посадить Падме в ее корабль и чтобы она улетела отсюда. А потом осталось только яростное желание спасти Падме. Хотя бы ее - раз больше никого не удалось. Смерть нельзя победить, она забирает всех.
А потом он терял и терял - руку, друзей, солдат, ОБи-вана, Асоку... И только падм еоставлаась с ним, и он в ужасе цеплялся за нее, понимая, что та кнельзя, что он не должен отягощать ее - а страх дул ему в спинуподгняя, не давая задуматься. Ии он сма не находил сил остановиться? Он, самый сильный деждай среди живущих? Словно Сила в нем и он сам не собирались в единое целое, как плохо подходящие генератор и двигатель.
В размышлениях Анакин не пошел сразу к себе, а прошелся по Анфиладе и свернул к альдераанскому дворику. Совершенно случайно (хотя Оби-ван утверждает, что случай - другое имя Силы). И совершенно случайно, любуясь цвеными пятнами света, проходящими через витражи, обратил внимание на фреску.
Сто раз он проходил через этот зал - и не разглядывал само изображение, только ловил зрительное ощущение - гармонии и движения. Обычная композиция житийной фрески - в центре джедай, справа и слева эпизоды жизни. Глаз зацепился за доспехи женщины с белым мечом. Ситхские войны, кажется, Вторая или что-то близкое к этому. За плечом молодой женщины с коротко стриженными темными волосами высокий мужчина в альдераанской старинной броне, в шлеме с открытым забралом, поднимал знамя. Нет, не просто знамя - это была орифламма, Золотое Пламя Дома Органа. В шести овальных клеймах справа и слева горели города, и белое пламя сверкало на поле боя, а на последнем знаменосец салютовал погребальному костру стальным мечом с витым перекрестьем. Над лезвием меча серебрилась надпись "Риндон".
Сверху старинные вычурные буквы на вымпеле сложились в имя: "Лейя ад`Люкис", "Лейя из Света". Анакин не сразу связал эту фреску с уроками литературы, а ведь он читал "Орифламму", и они с Падме, Оби-ваном и сенатором Органой ходили на знаменитую постановку "Розы и меча" всего год назад, но он, конечно, не помнил ничего, кроме близости Падме и серебряного голоса исполнительницы главной роли - волшебного, завораживающего...

В тёмных расселинах ночи
Прялка жужжит и поёт.
Пряха незримая в очи
Смотрит и судьбы прядёт.

Смотрит чертой огневою
Рыцарю в очи закат,
Да над судьбой роковою
Звёздные ночи горят.

Мира восторг беспредельный
Сердцу певучему дан.
В путь роковой и бесцельный
Шумный зовёт океан.

Сдайся мечте невозможной,
Сбудется, что суждено.
Сердцу закон непреложный —
Радость-Страданье одно!

Это было о них с Падме - радость-страданье, ее рука в его руке, в темноте театральной ложи - и в подземельях Геонозиса. Сладкое, мучительное желание, острое, как игла, жгучее, как пламя.
Но этого ли хотел он для Падме? Неутолимого, темного желания, иглы в сердце, на грани отчаяния? И страха?
Лейя и Орант на фреске не боялись. Против них были ситхи, сражающиеся за власть князья, здравый смыл и весь мир. Но они победили.
"Как последний враг будет повержена смерть" - гласила строка под фреской.

@темы: Звездные Войны, "Не верь безумию любви", Star Wars

---

"Не верь безумию любви" - канцлер в гневе, а мастер Кеноби не выходит на связь.

- Это совершенно недопустимо! Невыполнение приказов верховного главнокомандующего - это измена!
Сенаторам нечасто приходилось видеть канцлера Республики в гневе. Так что примерно половина участников совещания наслаждалась зрелищем, а вторая половина... Вторая половина знала кое-что, чего не знал больше никто за пределами Ордена. И именно на Орден и был направлен гнев канцлера. Точнее, на джедаев-генералов.
- К сожалению, верховный главнокомандующий отдает приказы, находясь довольно далеко от театра военных действий, - ровно сказал мастер Винду. - Ситуация на месте может радикально измениться слишком быстро. Нам приходится действовать, исходя из реальной оперативной обстановки.
- То есть вы оправдываете неподчинение приказам?
- Все перечисленные вами случаи, господин канцлер, подпадают под соответствующий пункт устава ВАР. Исполнять приказ, который был отдан исходя из совершенно иных данных, могут только дроиды. Поэтому-то армия сепаратистов и проигрывает.
- И все же неисполнение приказов верховного главнокомандующего - это измена, - чопорно проговорил генерал-адъютант Таркин. - Виновные должны быть наказаны, дабы не потакать дурному примеру.
- Как вы уже наказали Асоку Тано? - спросила сенатор Бана Бриму. Она даже не давала себе труд скрывать неприязнь к Таркину. - Позорнее процесса я еще в Сенате не видела.
- Обвинение в государственной измене...
"Он дурак или просто сукин сын?" - думал Бэйл Органа каждый раз, сталкиваясь с этим представителем династии. И каждый раз решал, что второе. Просто его отец, кузен и прочие имели более светские манеры.
При всей своей воздушности сенатор Бриму не выпустила добычу, пока не вмешался канцлер.
- Ладно, оставим эту тему. - Канцлер поднялся со своего места и прошелся вдоль стола - два шага в одну сторону и два обратно. - Скажите, мастер Винду, почему о ваших переговорах с Мандалором я узнаю не от вас, а из ленты новостей?
- Потому что отношения Ордена с Мандалором, как и с любой иной независимой системой, не входящей в Республику, не входят в компетенцию Сената и его канцлера. Пункт восьмой Руусанского конкордата.
- Вы может быть забыли, что Республика ведет войну? Что джедаи призваны для защиты Республики? И вы ведете переговоры за спиной канцлера и сената с враждебными Республике силами?
- Не вижу связи, господин канцлер, - сказала мастер Галлия. - Орден вправе вести переговоры с любыми политическими образованиями ради общего блага. Это наш мандат, он утвержден первым созывом Сената Республики.
- Чрезвычайные законы военного времени, принятые Сенатом, требуют согласования ваших действий с канцлером.
- Военных действий, - с тем же каменным лицом поправил Винду.
- Кроме того, господин Канцлер, - вмешалась сенатор Хаакат Суан, - Орден вступил в переговоры с мандалорским правительством по просьбе Ко-На-Рани и лично моему. Благодаря посредничеству Ордена мы вернули домой почти четыре тысячи наших граждан.
- Не считая жителей других систем, - поддержал ее сенатор Фанг Зар. - Сектор Серн не имел возможности принять участие непосредственно в рейде шилийской эскадры кроме как финансово, но возвращение граждан Серны стоит того.
Он повернулся к Хаакат Суан и поклонился, сложив руки у лица. Та величественно кивнула в ответ.
- Не будем забывать, - сказал Канцлер, - что Орден командует армией Республики. И мы должны быть уверены, что это армия не будет использована для захвата власти.
Невысокий, хрупкий в своих тяжелых пышных одеждах человек с профилем хищной птицы чуть склонил голову набок, глядя на джедаев. Мужчина и женщина, словно изваянные из темного камня, молчали, не отводя взглядов. Молчание длилось и длилось, пока Хаакат Суан не встала резко из неудобного кресла.
- Это уж слишком, канцлер! За всю историю Республики Орден не дал ни малейшего повода для таких подозрений!
- За всю историю Республики Орден никогда не возглавлял армию, - возразил Орн Фри Таа.
Тогрута развернулась к джедаям и на мгновение склонила голову.
- Я приношу извинения, мастера-джедаи. Ко-На-Рани поддерживает Орден в его усилиях к установлению мира.
Джедаи поднялись со своих мест одним синхронным движением.
- Нет зова, на который бы мы не ответили, - сказал Винду.
- Нет просьбы, которую бы мы отвергли, - в тон ему продолжила Ади Галлия.
- Сенат вручил нам Армию Республики для защиты - Сенат волен отозвать этот мандат. Свои обязательства Орден исполняет неукоснительно, - добавил Винду, обращаясь не к канцлеру, а к сенаторам.
- Если к нам больше нет вопросов, позвольте нам удалиться, - Ади Галлия поклонилась. - Уважаемые сенаторы. Ваше превосходительство канцлер.
Винду последовал ее примеру.
- К вам вопросов нет, - проговорил канцлер. - Пожалуй, у меня есть вопросы к верховному генералу Кеноби. Передайте ему, что я жду его с докладом немедленно по возвращении.
- Как только мы сможем установить связь с мастером Кеноби и штабом Третьей Армии, мы передадим ваше пожелание.

- Что это было вообще? - спросила сенатор Бриму, когда совещание закончилось и они вышли в холл перед резиденцией канцлера. - Канцлер хочет науськать Таркина на джедаев? Опять?
- Примерно так, - ответил сенатор Зар, поглаживая бороду. - Не откажите старику, миз Бриму, пройдитесь со мной до офиса.
Бриму стрельнула глазами направо-налево и подала Фанг Зару окутанную летящим шелком руку.
- После такого необходимо прогуляться, вы правы.
Бэйл посмотрел им вслед. Сенатор от Хамбарина, хотя и поддерживала лоялистов, сама в коалиции не состояла. Расклад сил в секторе Куат-Хамбарин-Рендили был не самым лучшим. Куат и Хамбарин сидели на ответвлениях Хайдианского пути, Рендили - между Хайдианским и Кореллианским маршрутом. Казалось бы, спокойное Ядро, но... Рендили упорно склонялась к сепаратистам, а Куат был заинтересован в войне и госзаказе на военную технику.
Но неужели канцлер начал наступление на джедаев? Кеноби считал, что минимальный срок, который у них есть, - полгода. Прошло уже два месяца. И ничего не готово! Чтобы успешно справиться с ситхом, война должна быть завершена. Как Кеноби намерен это сделать? Ведь не зря уже больше месяца он отсутствует не только на Корусканте, но и эфире вообще. Понятно, почему канцлер бесится - в ГАР введены новые протоколы связи, и верховному главнокомандущему стало очень трудно перекидывать войска туда-сюда, вмешиваясь в ход кампаний. Успешных кампаний.
В офисе Бэйла ждало приглашение сенатора от системы Эшан, который желал бы обсудить с сенатором от Альдераана последние принятые и готовящиеся к рассмотрению законодательные акты. Это было неожиданно. Эшан не вступал в коалиции, не был активен в Сенате. Странно. А значит, придется идти.

Сенатор от Эшана был типичным "белым" эчани, да еще и одет был в белое - кипенно-белая камиза и молочно-белая туника, шитая по вороту, подолу и рукавам серебром. Традиционная церемониальная одежда - впрочем. Большинство сенаторов при исполнении одеваются во что-то традиционное, таков неписаный политический этикет.
- Айен Хааран Ваарн, - представился эчани. - Рад приветствовать вас лично.
- Бэйл Органа. Рад знакомству.
Они поклонились друг другу и сели в кресла напротив друг дурга. Снова дипломатический этикет - в каждом сенаторском офисе есть такая комната для прееговоров, с круглым или овальным столом и креслами вокруг.
- Я перейду сразу к делу, - сказал Ваарн. - Прошу прощения за то, что ввел вас в заблуждение. Я хотел поговорить с вами вовсе не о следующей порции законов.
Бэйл вежливо наклонил голову:
- Я надеюсь, ваш офис защищен от прослушивания?
- Да, здесь стоит акустическая завеса. Можно говорить свободно.
- О чем вы хотели говорить со мной?
- Я хочу, чтобы то, что я вам скажу сейчас, дошло до джедаев.
- Почему бы вам не сказать это непосредственно кому-то из представителей Ордена в Сенате?
Эчани улыбнулся одними губами.
- Не знаю, насколько это широко известно, но исторически Эшан не был дружествен к Ордену. Было бы странно, если бы я внезапно стал искать встречи с джедаями.
Бэйл кивнул, принимая объяснение.
- Дело в том, - продолжал Ваарн, - что канцлер набирает в свою охрану почти исключительно тирсиан и эчани.
- Но почему это должно волновать джедаев?
- Потому что в Галактике только мандалорцы и эчани могут противостоять джедаям в бою. И только тирсиане могут сражаться с мандалорцами на равных.
Тирсиане, как помнил Бэйл, это "черные" эчани, подраса, пользующаяся широкой автономии внутри системы Эшана. У них есть свой традиционный боевой доспех и боевое искусство. Не такое зрелищное, как _танцы_ "белых" эчани, но не менее эффективное. Канцлер не может нанять мандалорцев - особенно теперь, после того, как новый манд'алор разгромил Дозор Смерти и взял курс на консолидацию Мандалора. Конечно, всегда можно найти желающих, но мандалорцы в охране канцлера были бы откровенным вызовом и Республике, и Мандалору, и КНС. Поэтому эчани. Не столь знаменитые, не столь известные, но обладающие теми же умениями.
- Я понял, - сказал Бэйл. - Будьте уверены, ваша информацию дойдет по адресу. Благодарю вас, сенатор Ваарн.

@темы: Звездные Войны, "Не верь безумию любви", Star Wars

---

Дорогие друзья! Нет ли тут человека из Москвы, который согласится приютить котика на месяц? С 14 мая по 10 июня, котик на фото внизу. Здоров, привит, кастрирован, воспитанный, людей любит. Единственный недостаток - иногда охотится за птицами, впиливая в оконное стекло.
На фото - Кот сам по себе и Кот с малолетники воспитанниками.
ОЧЕНЬ НУЖНО!






Есть опция взять Кота себе навсегда, если вдруг кому нужен красивый, воспитанный и здоровый кот.
PS. Воспитанников тоже раздаю, если что. Девять месяцев, кастрированы, привиты, идеально ходят в лоток и дерут когтеточку, дружат с другими котами и кошками, обожают людей, но при том воровиты - воруют даже со стола хлеб, молочное и мясное.

@темы: котовое

---

"Не верь безумию любви" - опять Боба и немного мадалорской юстиции

Жизнь в целом налаживалась, считал Боба. У него был корабль, был классный, хоть и слегка криповый механик, немного свободных денег и легальные документы. И более того - он ухитрился внезапно попасть в мандалорскую верхушку. Он никогда не придавал значения тому, что некоторые сержанты на Камино салютовали его отцу, прикладывая руку к груди и назвали его "манд'алор". Отец морщился и словно бы стряхивал с себя и это все, и укоризненные или печальные взгляды Скираты, Рав Брелор или Фонте Терво. Но во внешнем мире это, оказывается, имело значение - то, что он, Боба Фетт, сын предыдущего манд'алора. А то, что он первым принес присягу новому манд'алору прямо над трупом претендента, автоматически сделало Бобу Хранителем Меча. То есть теперь он входил в совет при манд'алоре Коррайне Крайзе и должен был через три года обеспечить честные выборы следующего правителя. Корки надеялся, что после выборов сможет вернуться на место наследника главы Дома Крайз и если и участвовать в политике, то более цивилизованными методами, чем публичное убийство претендента на единоличную власть.
Поначалу Боба был недоволен тем, что Корки заставил его сдать общеобразовательные тесты и ходить в школу. Пока Боба прикидывал, что будет выгоднее - втихую слинять или наставить галочек в тестах как попало, рядом бесшумно возник Аймо и, поклонившись Корки, спросил, можно ли ему тоже попробовать. Аймо говорил на основном с адскими закрученными оборотами, с какими положено домашнему рабу обращаться к хозяину. Корки сначала ничего не понял, потом, видимо, до него дошло. Аймо мигом оформили карточку вида на жительство, медстраховку и доступ в учебные системы. Боба не знал, заметил ли Корки рефлекторное побуждение Аймо принести благодарность, опустившись на колени, - и с каким усилием Аймо удержался. Отставать от собственного механика Боба не захотел и за учебу взялся. И уже через неделю выяснил, что предмет под названием "Основы общества и права" очень даже помогает понять, что происходит на заседаниях совета при манд'алоре, большого совета и отдельно совета министров при герцогине. Такому отец его не учил. Зато учил, что надо выполнять обязанности, даже скучные. И Боба честно сидел слева и позади Корки на совещаниях и исполнял его поручения.
Примерно недели через три после провозглашения манд'алора в Келдабе пришел запрос из республиканского министерства юстиции с требованием депортировать несовершеннолетнего преступника Бобу Фетта.
- А что вы ответили? - спросила герцогиня у министра юстиции.
- Пока ничего, - ответил тот. - У нас нет протокола на этот случай.
И все уставились на манд'алора, который сидел с таким видом, будто решал в уме навигационную задачу.
- Я думаю, - наконец сказал он, - можно ли перевести на дипломатический язык пожелание засунуть эту бумагу в задницу ее автору?
- Сэр, - подал голос протокольный дроид. - Послание не написано на бумаге, в остальном же можете не беспокоиться, перевод возможен.
- Мандалорский протокольный дроид, - пробормотал Фенн Рау. - Умеет посылать сенат в жопу вежливо и без личных обид.
- И от имени правительства тоже нужно, и с тем же смыслом,СиФорти, - проговорила Сатин задумчиво.
- Тогда я подготовлю два документа, миледи. От имени манд'алора и от имени главы правительства.
Гражданский ответ занял два листа плотной белой бумаги с тисненой золотой рамкой и гербом в левом верхнем углу. Без лишних словесных украшений послание гласило, что правительство Мандалорского Союза не признает за Сенатом права на подобные требования, поскольку между Республикой и Мандалором нет никаких соглашений о сотрудничестве, кроме заключенного семьсот лет назад договора о взаимном ненападении. Более того, Мандалор предъявляет республиканской юстиции встречный запрос: по какому праву республиканское правосудие без суда и следствия содержало несовершеннолетнего мандалорца (признанного официально ребенка мандалорского гражданина) в тюрьму для взрослых без ясно сформулированного обвинения, следствия и суда?
Ответ от манд'алора занял едва четверть листа и гласил, что обычай цин ветин (*) обнуляет все, что совершил присягнувший законному манд'алору в момент принесения клятвы Резольнаре.
На этом месте манд'алор и герцогиня переглянулись, поставили вычурные подписи и печати (на правительственном ответе расписался еще и министр юстиции) и отправили все это с дроидом-дипкурьером обратно на Корусканту.
Во всем этом был какой-то второй и третий смысл, но Боба его явно не просек. Все вопросы он запихал поглубже как минимум до конца заседания и постарался заняться делом, все-таки было бы обидно сидеть в в совете манд'алора и только место занимать. В кои-то веки Бобе было интересно и не скучно.


- Почему? - спросил Боба у Корки, как только они остались одни. - Я же правда убил, и вообще?
Корки упер руки локтями в стол, сложил пальцы домиком.
- Во-первых, мы независимое государство, и Республика нам не указ. Во-вторых, поскольку у нас нет соответствующих соглашений, то все наши отношения с Республикой - вопрос нашей доброй воли, а в данном случае я ее не проявляю, и ее светлость тоже.
- Почему?
- Ну, можно длинный список составить, вот Си-Форти уже и составил. Но по правде говоря, причин две. Первая - Цин ветин. Ты принес мне присягу и имеешь право начать все с чистого поля.
- И это важно для традиционалистов. Верно?
- Точно! Вторая причина. Елси они хотят предъявить тебе обвинения, им придется решить, что именно ты сделал - то ли повредил республиканское имущество, то ли убил людей.
Боба почувствовал, как у него заполыхали щеки. Он мог сто тысяч раз не считать клонов своими братьями, но он помнил, как упал с простреленной головой Пондс - одно лицо с отцом, только отец никогда не брился налысо. И те, кто погиб от взрыва на "Стойком" - он их не знал, но лет через пять, если доживет, он будет выглядеть точно так же, разве что без татуировок.
- А главное, - продолжил Корки, глядя прямо Бобе в глаза, - им нужно будет решить, кто ты такой. Технически ты клон. Юридически - признанный сын Джанго Фетта, мандалорца, уроженца Конкорд Даун,а значит - гражданин Мандалора.
- Технически я отличаюсь, - сказал Боба. - При сканировании будет видно, что у меня маркеры такие же, как у отца, а у клонов другие. Ну, может, кроме Нулей.
- Это важная информация, - Корки побарабанил пальцами по столу. - Спасибо, что поделился. Так что скажешь - каково твое мнение об этой ситуации?
- Ну, - Боба собрался с мыслями. - Сенат хочет вас продавить и посмотреть, насколько вы продавливаетесь. Ситуация сейчас неустойчивая, и ты этим ответом показываешь Кланам и традиционалистам, что ты под Республику не прогнешься. А герцогиня подтверждает, что с Мандалора выдачи нет, то есть что она интересы мандалорцев ставит выше, чем союз с Корускантой. Это всем понравилось, и Новым, и традиционалистам.
- Так, отлично. Еще соображения?
- Джедаи и некоторые политики хотят дать клонам легальный статус. И вы им подбрасываете судебный кейс. То есть выходит, что вы не против отношений с Республикой, но только на равных и не с кем попало. И ты фактически подтвердил, что я, хотя и технически клон, а все-таки полноправный человек.
Год назад Боба ни за что не признал бы себя клоном. Полгода назад он ни что не стал бы покупать обтерханной беглой рабыне роскошную куклу, а твилеку-калеке - новенький датапад с детскими книжками.
- 95 баллов по дипломатической интриге твои, - хмыкнул Корки. И вдруг сделался очень серьезным. - Все это правда. Но истина, Бо Арайн, в том, что ты не разменная фигура на доске. Ты имеешь право стать кем захочешь, учиться, развлекаться, заводить друзей - как любой подросток. А я намерен это право защищать.
Боба вдруг подумал, что, может, он нужен Корки не только как символическая фигура - первый присягнувший, Хранитель Меча символическая фигура. Может, он хотя бы немножко нужен сам?
- Я правда для тебя не пешка? - спросил Боба.
- Я смею надеяться, что ты мой друг.
Если бы Корки сказал "брат", Боба бы не поверил. Братья - это клоны, братья Бобе ни на какой фиг не сдались.
- Как Лакс?
- Как Бо Арайн.
Перед глазами все вдруг расплылось, стало зыбким, а когда он проморгался, то Корки был рядом и обнимал его за плечи. Молча. Без сюсю и утешений.
- Идет, - сипло проговорил Боба.
Это все потому, что раньше отец его так обнимал, когда было больно и плохо. Корки был совсем не похож на отца - он был внешне мягкий, чистенький, и говорил на основном как диктор по головидению. И видно было, что он не привык носить оружие. У него даже шлема не было, только отцовские наручи. Раньше Боба бы не счел его за достойного противника. Но он несколько месяцев уже был рядом и научился различать под этой мягкостью и вежливой гладкой речью сталь и бескар. Это у них с герцогиней было общее, только герцогиня казалась ледяной, такой хрупкой, что стукни - и посыплются острые осколки, но внутри все равно сталь и бескар.
Когда глаза перестало жечь, Боба потянул Корки вниз за рукав, чтобы тот сел на стул рядом.
- Они меня не просто так хотят, - сказал Боба. - Они думают, что я много знаю насчет Камино и графа Дуку. Раз отец на него работал.
- А ты знаешь?
Боба усмехнулся.
- Конечно. Только не то, что они думают.


(*) Цин ветин - дословно "белое поле". Возможность для принесшего присягу начать жизнь заново, без оглядки на прошлое.

@темы: Звездные Войны, "Не верь безумию любви", Star Wars

---

Главнокомандующий (начало фанфика по ЗВ)

Для Алиса Димина

Это начало фанфика, чисто для ознакомления. Что-то на ту же тему есть у Тайсин, но, понятно, с имперским уклоном. А я империю не люблю, поэтому вот так.


Конечно, Люк не послушался. У коммандера Скайуокера, как у его отца до него, было плохо с субординацией и хорошо с инициативой. То, что через несколько минут станция взорвется к пустынным демонам, было уже почти фактом. Но тащить почти полтора центнера Люк не мог сейчас ни физически, ни Силой. Поэтому он просто встал перед бегущим сломя голову человеком в черном пилотском комбезе.
- Помогите мне, лейтенант.
Уверенный тон даже не пришлось подкреплять майнд-триком, впрочем, Люк вряд ли с этим сейчас справился бы. Вдвоем они дотащили тяжеленное тело до ангара, а там пилот отловил гравитележку, так что до черного шаттла типа “лямбда” они добрались быстро.
И взрыв на орбите Эндора наблюдали уже со стороны.
Люк увел шаттл в тень одной из эндорских лун, подальше от обоих флотов. В пылу сражения ничего не стоило подвернуться под торпеду или лазер, причем от своих же.
- Ложимся в дрейф, - сказал он пилоту.
- Режим невидимости… сэр? - неуверенно предложил тот.
- Да, - нетерпеливо сказал Люк.

Черные доспехи валялись на полу, как сброшенная и распавшаяся на части шкурка жука-огневика, тяжелый плащ в углу казался куском тьмы. Монитор мигал желтыми и оранжевыми огоньками - состояние тяжелое, стабильное.
- Люк…
Голос был тихим, как шелест песка. Встроенный в доспех аппарат искусственного дыхания вышел из строя, но Люк умудрился подключить стационарный - этот отсек был оборудован всем необходимым хозяину шаттла.
- Я здесь, отец.
Люк встал так, чтобы тот мог его видеть. Маска дыхательного аппарата закрывала половину лица, сквозь полупрозрачный пластик было видно, как шевелятся серые губы.
- Я… сейчас… передам тебе полномо… чия. Принять… флот. И власть… вместо… меня.
Первым порывом было - возразить. Но… даже после гибели императора, без непрерывного воздействия его воли, без главнокомандующего флот Империи был способен раскатать в пыль флот Альянса.
- Подойди.
Сбоку раскрылась панель с идентификационным кругом, над ней развернулся на металлическом стебельке сканер сетчатки. Не дожидаясь, пока Дарт Вейдер - отец - снова напряжет горло, Люк приложил левую ладонь к кругу и подставил глаз сканеру.
- Полный доступ, - четко проговорил отец.
Панель свернулась обратно.
- Теперь ты - командующий.
Люк молчал. Он чувствовал, что если скажет хоть слово, то разрыдается.
- Подарок… - проговорил отец. - Тебе… и… ей…
Люк хотел взять его за руку, но вовремя вспомнил и положил ладонь на плечо. Живую ладонь на горячее живое плечо. Даже не закрывая глаз, он видел это - ровно горящий силуэт в черноте, как прогорающая в ткани прореха.
Он молча глядел на человека, который был его отцом - а тот улыбался. Это движение отекшего неподвижного лица, морщинки в уголках глаз могли быть только улыбкой.
Огонь догорел, невесомые клочья пепла осыпались в темноте. Равномерно шумел дыхательный аппарат, но в невидящих глазах не было больше отблеска жизни.
Дарт Вейдер - Анакин Скайуокер - был мертв.
Люк отключил систему жизнеобеспечения и вышел из отсека.

***

Имперский флот лег в дрейф. Это было предусмотрено одним из планов - отойти от станции в случае ее подрыва и ждать прибытия главнокомандующего или императора. “Экзекутор” шел в отдалении - главная рубка была разнесена, половина офицеров, там находившихся, мертвы или выбыли из строя. Адмирал Пиетт тоже считался выбывшим из строя - декомпрессия, сломанные ключица и ребра.
Ощущения были - как будто тяжелый шагоход наступил. Но, очнувшись в госпитальном отсеке, Пиетт потребовал форму и доклад о состоянии. Корабль был сильно изуродован при столкновении со станцией, реактор чудом удержали от взрыва, половина ангаров была завалена обломками, орудийные башни правого борта… а, да половина дестроера была раскурочена вхлам, сколько убитых - неизвестно, разгребать аварийные отсеки еще только начали. Командный мостик был разгерметизирован и расхерачен весь, и прямо посредине торчал смятый, как бумажная моделька, икс-винг, воткнувшийся носом в палубу. Пиетт уцелел чудом - его отбросило первой волной взрыва почти через все помещение к дверям, а там его поймал и вытащил один из гвардейцев. Но даже покалеченный, потерявший в маневренности и огневой мощи, “Экзекутор” продолжал жить.
Поврежденные отсеки изолированы, оставшееся вооружение, двигатели и реакторы - в порядке. Вторая смена приняла управление из запасной рубки. Пиетт ухмыльнулся. Проект “Экзекутора” только ленивый не осуждал за излишнее дублирование функций, но вот же - пригодилось.
Запасная рубка была упрятана под броню, обзорных иллюминаторов тут не было, только экраны и голопроекции. Пиетт прошелся по проходу, подумал и сел в капитанское кресло. Стоять было больно. Закованные в ортез ребра и плечи ныли, болела голова, несмотря на ту дозу болеутоляющего, которую ему вкатили медики.
- Какие будут приказания, господин адмирал, сэр?
Ага, второй помощник. Молодец, всех застроил и не растерялся.
- Дрейфуем, ждем приказа.
Пиетта считали на флоте ловким подхалимом и лизоблюдом. Он был одним из немногих, кому удалось сделать карьеру под командованием Вейдера. Обычно Вейдер вмешивался в кадровые дела только одним способом - устранял проштрафившегося и ставил на его место заместителя. Трижды Пиетт поднимался именно так. Говорили, что это рекорд по флоту. Секрет был прост: компетентность, правдивые доклады и послушание. Хотя, конечно, мотивация в виде угрозы смерти изматывает. Но, прослужив под началом Вейдера пять лет, Пиетт понял, что не так тот страшен, как малюют. Технические службы вообще не боялись Вейдера, а пилоты обожали, как насмотревшиеся сериалов школьники. Сам Пиетт пилотом не был, но оценить мог и восторги пилотов понимал.
А еще Пиетт понимал, что Вейдер очень не хочет подчиняться императору, и чем дальше, тем сильнее. И подозревал, что в план ловушки при Эндоре Дарт Вейдер вложил свой собственный финт. Ну и тогда… что “тогда” - Пиетт не знал.
Бой на орбите затихал, и Пиетт отдал приказ не мешать альянсовским спаскомандам. На общей волне. Без шифровки. Заловить их, если император или главнокомандующий отменят этот приказ, всегда успеется. А так пусть потрудятся, собирают-то они не только своих, а вообще всех, кто попадется.
Пиетт приказал проверить разлет осколков Звезды Смерти и, если нужно, отвести корабли в безопасную зону. Повстанцы делали то же самое - только их транспорты держались на предельно малой возможной дистанции, чтобы спасательные шаттлы оборачивались быстрее.
Прошло уже несколько часов. Картина не менялась. На поверхности Эндора еще шли бои - часть наземных баз была захвачена повстанцами часть осталась незамеченной или отбилась, там шла эвакуация. Флот пострадал сильнее, чем казалось. Наверняка у повстанцев главкомом был Акбар, хитрая оранжевая рыбка, успешно втащившая в практику слегка доработанную тактику времен Войны Клонов и эффективно ее применившая в этой битве. Внезапное сокращение дистанции и навязывание ближнего боя, для которого дестроеры слишком велики и массивны, - его почерк.
Пиетт вздремнул в кресле - встать и тащиться в каюту было больно, да и ситуация могла измениться в любой момент. Он даже начал продумывать план контратаки - боеспособных кораблей у него было больше, половина баз оставалась в подчинении. Беспокоило только то, что операторы ошибались. Сообщения о мелких ошибках, обмороках на посту, сбоях шли нарастающим потоком. На дестроерах падали в обморок целые вахты. Стимуляторы помогали только частично. Пиетт смотрел на ровные потоки данных и сознавал, что не понимает, что с ними делать. Страх он подавил, но тот засел где-то внутри - это был страх безумия, страх, что откажет мозг. А вот другой страх накрыл с головой - если с вахтенными и офицерами, на постах управления стрельбой, в реакторных отсеках, у пилотов творится то же самое, то пиздец настал. Два дестроера протаранили друг друга. Тай-файтер взорвался при посадке в ангаре.
Пиетт приказал увеличить дистанцию между кораблями. Флот реагировал, как затекшая рука - медленно и неохотно. Что сделал бы командующий? Пиетт был уверен, что увел флот и снизил уровень готовности. Но у самого Пиетта не было таких полномочий. Вейдер был на Звезде Смерти, император не отпускал его от себя. Что, если он погиб?
- Господин адмирал, шаттл главнокомандующего совершил посадку в главном ангаре.
Он ожидал этого с радостью - как раскроется дверь рубки и проем заполнит черный силуэт. Как он пройдет к обзорному экрану, кивком ответит на салют и скажет: “Доложите обстановку”. Пусть даже на мостике станет холоднее и воздух сделается словно бы разреженным. Но, вопреки ожиданиям, дышать стало легче, в голове прояснилось. Видимо, не только у него.

Дверь раскрылась. Вошел невысокий человек в черной униформе с оборванными на груди застежками, белая изнанка клапана вывернута наружу. Пиетт молча смотрел, как он подходит, и понимал, что сошел с ума. Именно этого человека пять лет искали по всей галактике, лорд Вейдер лично гонялся за ним - и вот он, парень из вершины розыскного списка, прилетел на шаттле командующего и… у него должен быть допуск, чтобы попасть сюда!
- Адмирал Пиетт? - услышал он голос словно сквозь слой изоляции. - Я Люк Скайуокер, исполняющий обязанности главнокомандующего имперским флотом. Прошу и требую подтвердить мои полномочия.
Пиетт, ровно во сне, набрал код опознания. Скайоукер приложил к выскочившему диску руку - левую, потом позволил распознавателю заглянуть себе в глаз. Все верно, вот и приказ лорда Вейдера о передаче командования. Пиетт поднялся, поморщился от боли в боку, встал по стойке смирно.
- Личный код командующего, - сказал Скайуокер. И назвал код.
Пиетт отдал честь и с некоторым даже злорадством в точности по уставу произнес:
- Разрешите доложить обстановку, господин главнокомандующий?


***

Шесть человек с одной стороны стола и один с другой. Сенаторы Мон Мотма и Лея Органа, адмирал Акбар, генералы Мадин и Риикан. Белый, серый, оранжевый. Напротив - один человек в черном.
- Формально я сейчас исполняю обязанности главнокомандующего имперским флотом и армией, - сказал Люк. Голос его звучал ровно. - Имперский флот находится в состоянии суточной готовности. Состояние людей - крайне неудовлетворительное. Проще говоря, такое впечатление, что старшие офицеры повально в состоянии похмелья или наркотической ломки. Я отдал ряд приказов о спасательных работах и освобождении пленных, это в компетенции среднего офицерского состава, поэтому как-то приказы выполняются. Медики немного в шоке и не знают, в чем дело.
- Но ты знаешь, не так ли? - спросила Лея.
Люк кивнул.
- Император. Его влияние исчезло, и настало похмелье. Они годами были под его властью, теперь его нет, дыра исчезла, но им потребуется время, чтобы восстановиться. Сейчас флот неспособен к сколько-нибудь согласованным действиям. Кроме того, я не знаю, как командовать флотом. И надеюсь, что штаб, - он кивнул Акбару и Риикану, сидевшим рядом, - меня проконсультирует и составит план действий.
Лея пристально, не отрываясь, смотрела на Люка. Она что-то знает, - поняла Мон Мотма. Она знает, что там произошло, зачем Скайуокер отбился от группы и пошел в одиночку. Она достаточно знала о джедаях, чтобы понимать, о чем говорит Люк. Само присутствие джедая, проводника Силы, способствует спокойствию и умиротворению. С ситхами должно быть наоборот, и вот это выяснилось. Но что теперь делать с этим ИО главкома империи?
Люк поднял голову, обвел присутствующих своим небесно-синим взглядом и сказал, все также спокойно:
- Он был похож на черную дыру в мироздании. Там все было вымороженное и почти мертвое. И я даже не понимал, почему. Пока дыра… не захлопнулась.
- Ты его убил? - спросила Мон, не удержавшись. Ей никогда не нравился Шив Палпатин, сначала сенатор, затем канцлер и император. Она слишком поздно поняла, как именно он сыграл с ними со всеми и в какую игру. Когда четыре года назад Лея представила ей Люка, она впервые вспомнила о надежде. Простецкий вид этого парнишки ее не обманул - джедаи могли выглядеть как угодно, но человек, через которого течет Сила, больше, чем просто превосходный боец. А в более сложном… К тому же она знала его отца, известного нарушителя правил. Да в Альянсе было полно тех, кто его знал, для кого фамилия Скайуокер стала знаменем надежды. И ведь вышло именно так - этот парень толкнул войну на тот курс, на котором она и закончилась. Но чудес оказалось больше, чем они могли надеяться, каким-то неведомым образом Люк Скайуокер ухитрился взять под контроль имперский флот. Мон очень хотела знать, как он это сделал. И она ни минуты не сомневалась в том, что он даже не подумает о захвате власти. Ему это было не нужно.
- Нет. Императора убил Дарт Вейдер.
Лея сжала губы в белую полоску.
- И где же он сам? - слова шли через силу.
- Император убил его, - глухо ответил Люк.
Между этими двумя точно что-то есть, поняла Мон, и это не любовь. То есть любовь, но не та, на которую уже четыре года делает ставки пилотская банда: “Кого выберет наша Белая Дева? Соло или Скайуокера? Сегодня три к одному!”
- Паукам паучья смерть, - со сдержанной яростью бросил Риикан. - Как ты перехватил управление?
Люк долго молчал, потом проговорил:
- Вейдер передал мне полномочия главнокомандующего перед смертью.
Мон показалось, что мир сошел с ума. Палпатин-то давно поехал крышей, но Вейдер? Да, аналитики давно предполагали, что Вейдер недоволен императором, что его действия можно расценить как подготовку переворота. Сандис ссылался на то, что рано или поздно ситх-ученик должен убить учителя, такой у них обычай, и над ним посмеивались - сказки, сказки! А вот и не сказки, как оказалось. Но Люк-то как попал в этот круговорот безумия?
- Дело в том, - начал Люк, и по взгляду Леи Мон поняла, что сейчас тут разверзнется бездна с демонами, - что Дарт Вейдер - мой отец. Его настоящее имя Анакин Скайуокер.
Гром, молния и волна до неба беззвучно сотрясли комнату.
- Вейдер подрихтовал систему, чтобы после смерти императора ее подхватить, - продолжил Люк. - И он официальный преемник и исполняющий обязанности в отсутствие наследника. А наследника у Палпатина нет, потому что он собирался жить вечно, а Вейдер… в общем, он не мог самостоятельно убить Палпатина и занять его место в цепи преемственности ситхских лордов. У него… словом, у него были… ограничения. Он рассчитывал, что я встану на его сторону и убью императора. Вейдер тогда автоматически становился старшим лордом, а я - учеником.
- То есть он тебя ждал с распростертыми объятиями, - столько яда в голосе Леи никто из присутствующих не слышал никогда. - И ты пришел. И как же нам теперь тебя звать? Дарт… кто?
"Никто не успеет", - пронеслось у Мон в голове. Против одаренного, хоть сколько-нибудь тренированного, никто не успеет. Даже если он без меча. Хотя Мадин может и попробовать, но…
Взгляды Люка и Леи встретились.
- Мое имя Люк Скайуокер. Я джедай… как и мой отец до меня.
И - удивительно - Лея улыбнулась. И ощутимо расслабилась, как будто ее разом отпустило нечеловеческое напряжение.
- Я так понял, это ваши джедайские дела? - спросил Мадин и, не дожидаясь ответа, рубанул: - Ну и неважно. Раз у тебя настоящие полномочия, давай тогда ковать план действий. Что тебе нужно прямо сейчас?
Люк улыбнулся - по-настоящему, как будто и его отпустило.
- Каф, сладкий. Штаб в полном составе. - В руки Мадину скользнула через стол пачка тонких датападов. - Я поснимал защиту, но это все равно совершенно секретно. Лея, Мон, это вам.
Мнемокристаллы, еще пачка датападов.
- Вся операция была совершенно секретна, и режим молчания я не отменял. Так что у нас есть небольшая фора, пока моффы и имперская канцелярия на Корусканте не знают, что тут происходит. Я полагаю, Мон, у вас есть план действий на случай успеха Восстания?
"Конечно, есть", - хотела сказать Мон, но тут Лея ее перебила:
- Люк, что с тобой?
Люк озадаченно посмотрел на нее, поднес руку к лицу, недоуменно посмотрел на красную полосу - кровь из носа капала на черную униформу, на светлый пластик стола - запрокинул голову и закатился в обморок.


***
Когда Люк очнулся, то сразу понял, где находится. Палата в медотсеке “Дома-один”, привычная, можно сказать, родная обстановка, которую нарушал только парень в имперском черном мундире со знаками различия отдела спецопераций флота, с полевым блоком связи в обнимку. Увидев, что Люк на него смотрит, парень встал по стойке “смирно”, вскинул руку в салюте и доложил:
- Лейтенант Аурон, прикомандирован к вам в качестве офицера связи!
- Вольно, - сказал Люк и попытался сесть.
Не получилось. От усилия закружилась голова.
- Это не так делается, - сказал рядом знакомый голос.
Кровать под Люком изогнулась и приподняла его в полусидячее положение.
Люк повернул голову и встретился взглядом с Леей. Задать вопрос он не успел.
- Ты потерял сознание прямо за столом. Медики не могут смотреть на твой анализ крови без содрогания. Что ты там принимал?
- Стимуляторы, - покаянно сказал Люк. - У меня было мало времени, а я с ног падал.
- Ты джедай. Какие стимуляторы? - возмутилась Лея.
- Есть стимуляторы и для одаренных. Разработка для Инквизиториума, - Люк поморщился. - Я знаю, это плохая идея, но у меня не было выбора.
- И поэтому ты будешь лежать здесь и переговоры вести отсюда. Я что, зря ходила к твоему шаттлу за офицером связи и охраной?
- Ты ходила…
Лея вздохнула.
- Это протокол военных переговоров. Я понимаю, что сначала тебе надо было убедить всех в чистоте намерений, и ты пришел один и без оружия, хотя это еще как посмотреть. Но сопровождающих взять ты мог?
- У меня же есть комм, - попробовал возразить Люк.
- Прошу прощения, милорд, - подал голос лейтенант. - Ее высочество совершенно права. Комма недостаточно.
- Я же не военный, - попробовал оправдаться Люк.
- Лорд Вейдер тоже часто действовал не по уставу.
- Лейтенант, - строго сказала Лея. - Этот командующий флотом у вас там спал хоть немного? Ел? Или что он там у вас делал? Порядок наводил?
Лейтенант дернулся ответить, но осекся и вопросительно посмотрел на Люка. А другие вот сначала отвечали, а потом соображали, что они, по идее, не подчиняются совершенно гражданскому лицу. И нет, Люк не дал ему разрешения отвечать на вопрос.
- Понятно, - Лея накрыла его руку своей. - Расскажи мне, что там было. Все думали, что ты погиб.
- А ты?
- Я знала, что ты жив. Но мне верили только Хан и Чубакка.

(не окончено, видимо, to be continued(

@темы: Звездные Войны, Аватар Чёрного Тлалока, Star Wars, fanfiction

---

Из черновиков

- Тебе ничего не показалось странным? - спросила Депа.
Они сидели в ее апартаментах, разбирали последние документы. По традиции с незапамятных времен это называлось бумажной работой, хотя более правильно было бы называть ее датападной. Мэйс оторвался от очередного процедурного протокола.
- Что ты имеешь в виду?
Депа поставила локти на стол, подперла сцепленными руками голову.
- Кеноби, - сказала она. - Он был абсолютно спокоен.
- Не вижу в этом ничего странного.
- Он только что потерял мастера. Обычно падаваны в такой ситуации ведут себя иначе. Более... эмоционально.
- Ты бы хотела, чтобы он рыдал в голокамеру? - сказал Мэйс.
- Я бы рыдала. Знаешь, как его называют за спиной? - спросила Депа. - Плакатный падаван. Как только он уживался с Квай-Гоном...
- А ты что о нем думаешь?
Депа пожала плечами.
- Я с ним мало общалась, только когда вела спецкурсы по истории. Само спокойствие, безупречно учтив, одежда всегда в порядке, материал выучил полностью, написал самое композиционно безупречное эссе близкого к идеальному содержания. Никогда ни одного возражения, полное повиновение, свое мнение только в дозволенных рамках. Полностью пустое место. Посредственность.
Мэйс хмыкнул.
- Ты двенадцать лет назад была в длительной миссии и не помнишь... спроси кого-нибудь из своих ровесников или рыцарей постарше, что такое "список Кеноби". Многое поймешь.
- Спрашиваю.
- Рассказываю. Когда послушнику Оби-вану Кеноби исполнилось двенадцать лет и два или три месяца, а никто так и не взял его падаваном, он составил список всех рыцарей и мастеров, кто мог бы взять ученика. Он был самым старшим среди послушников, все его клан-сиблинги и друзья уже были падаванами или получили направление в корпус. Так что он пошел методично спрашивать всех, не возьмут ли его. Брать никто не торопился, он, как ты говоришь, посредственность - хотя учился хорошо и наставник по фехтованию его хвалил. После пятого или шестого визита, разумеется, пошел слух, кто-то назвал это списком Кеноби. Ему отказывали, он вычеркивал имя из списка и шел к следующему. Потом, видимо, узнал, что за его хождениями следят и спорят, к кому еще он обратится и на какой итерации достигнет цели. Кто над ним сжалится. Скажу сразу - не сжалился никто. Просто в какой-то момент, месяца за полтора до тринадцати лет, он перестал ходить и навязываться. Выиграл турнир - конечно, он же был самый старший среди участников. А потом подрался со вторым финалистом, тот пожаловался, Кеноби не защищался. И Совет Назначений тут же вычеркнул его из списков возможных падаванов и направил в Агрокорпус, в администрацию - потому что никаких, даже малейших склонностей к работе в Агрокорпусе у него нет. В другие корпуса его тоже не стали брать - кому нужен конфликтный подросток без призвания? Я тогда сидел в Совете Назначений от Рыцарского корпуса, и помню, как он это принял.
- Как? - с интересом спросила Депа.
- Ты сегодня видела. Вот примерно так же. И с тех пор он такой.
- Погоди, как он оказался у Квай-Гона, если его направили в Агрокорпус?
- Квай-Гон его там нашел. Случайно. Возвращался на Корускант, остановился на станции. А ему говорят: "Мастер Джинн, у нас проблема". Представь себе - прилетает к ним ученик, тихий спокойный мальчик, никаких шалостей, протестов, слез, жалоб, выходок, абсолютная дисциплина, что не слишком обычно для послушников, отправленных в служебный корпус по возрасту. Только почти не разговаривает. Посадили его за делопроизводство - ни одной ошибки, все упорядочено, как у них давно не было. Потом заметили, что мальчик почти не ест и все свободное время спит. Думали, проблемы акклиматизации, аллергия, или, что еще хуже, биошок - он же стьюджонец, это их фирменная фишка тихо умирать от накапливающихся аллергенов. Месяц они вообще не знали, что делать, обследования показывали, что парень совершенно здоров, но при этом он был больше похож на призрак, чем на живого человека.
- Я бы тоже растерялась, - сказала Депа. - Ну разве что у Кеноби такая слабая нервная система, что первый же кризис толкнул его в депрессию. Но это ведь не так?
- Депрессия была. Но вторичная и потом, когда они вернулись. Просто помимо занятий и работы Кеноби раскопал доказательства по делу работорговли на Бандомире и украл свидетельницу под носом тамошней администрации. То есть он ухитрился провести полноценное расследование так, что никто его не поймал за этим делом. Еду он таскал этой свидетельнице, а время на расследование находил за счет сна и отдыха. И все это легло на истощение в Силе. С закономерным результатом.
- А я думала, что бандомирское дело полностью вел Квай-Гон.
- Нет. Он просто дал ход двум запросам и докладной записке Кеноби, на которые никто не обратил внимания. Примерно половина доказательств по делу была добыта тринадцатилетним мальчиком, который тихо рылся в архивах и подслушивал чужие разговоры. Ему не поверили, и он пошел в разведку сам. Резидент Агрокорпуса зашевелился, местная администрация все отмела - свидетельства несовершеннолетнего и все такое. И тут этот несовершеннолетний пропадает. С концами. И знаешь, где он нашелся?
На риторические вопросы Депа не покупалась уже очень давно, но Мэйс и не ждал ответа.
- На одной из спорных шахт начались беспорядки. Точнее - восстание рабов. Кеноби сумел отключить управление детонаторами, но не смог найти ключи к ошейникам. И когда они с Квай-Гоном оказались заперты в верхних помещениях шахты, предложил вскрыть дверь, взорвав свой ошейник.
- Квай-Гон добился, чтобы все получили по заслугам, или я не знаю Квай-Гона, - сказала Депа.
- Само собой. А Кеноби он взял в ученики. - Мэйс помолчал. - Когда Квай-Гон привез его в Храм, я, знаешь, испугался. Идеальные непроницаемые щиты и функциональная оболочка сверху. И я его никогда больше живым не ощущал. Только щиты. И если ты думаешь, что самым безрассудным в этой паре был Квай-Гон...
- Серьезно?
- Кеноби - отличный тактик, со стратегией у него тоже хорошо. Так что когда он взялся за планирование миссий, Квай-Гон сначала обрадовался, а потом пришел в ужас.
- Но у них же отличные результаты! Сложные миссии, крайне мало неудачных... Квай-Гон, хоть и действовал по наитию, всегда хорошо справлялся.
Мэйс хмыкнул.
- Падаван Кеноби, как быстро выяснилось, не считает собственное выживание обязательным условием успешного завершения миссии.
Депа откинулась на спинку стула и сказала:
- Он у целителей разума был?
- Неоднократно. Но ты сама знаешь, что если пациент не желает сотрудничать, целитель ничего поделать не может. Кеноби с тех самых пор уверен, что сам по себе он ничего не стоит, не имеет значения и никому не нужен, если не приносит пользу, а Квай-Гон взял его из жалости. Он же, как ты говоришь, посредственность. Поэтому все, что он нам показывает - это идеальная оболочка поверх непроницаемых щитов. Чтобы мы видели, что он выполняет все правила и его не за что выгонять. Плакатный падаван - хорошо учится, не нарушает правил, все по уставу, никаких сомнений, влюбленностей, привязанностей.
- Но у него же есть друзья, я сама видела...
- Есть, - Мэйс жестом включил чайник. - И почти все они уже посвящены в рыцари. И никогда не попадали в поле зрения Совета, кроме Квинлана Воса. Так вот, вся его компания в один голос описывает падавана Кеноби как человека мягкого, отзывчивого, с хорошим чувством юмора, очень внимательного к окружающим и обаятельного, никогда не теряющего головы и при этом самоубийственно храброго. И они же в один голос говорят, что Кеноби никогда не делится с ними даже самыми сильными переживаниями и никогда не просит о помощи. Квай-Гон как-то сумел добиться его доверия, с ним Кеноби оболочку не надевал. И вообще в его присутствии не видел в ней необходимости. Доверял. Вот только Квай-Гон выразил желание отправить его в свободный полет, а в ученики взять этого дикого самородка. И мы сами загнали Квай-Гона в эту ситуацию. Я до сих пор удивляюсь, что погиб именно Квай-Гон, а не Оби-ван.
- Если бы я прочитала это в романе, я бы сказала, что автор выдумывает, не бывает такого сочетания некомпетентности, ошибок и... издевательство какое-то!
- Это ты еще не учитываешь мелиданскую миссию.
- Это я помню. Ты ругался непрерывно.
- Не вслух!
- Ты проецировал! Но, опять же, я застала только самый конец.
- Квай-Гон привез тяжело раненную Таль и меч своего падавана - принесли местные, разгребая место взрыва. И затребовал гуманитарный конвой, потому что там ад и преисподняя, гражданская война на несколько поколений, дети-партизаны и явные признаки работорговли. И тут приходит запрос Сената на анти-террористическую операцию и гуманитарный конвой на Галидраан.
Депа откинулась на спинку кресла и сложила руки на груди.
- И вы выбрали Галидраан.
- Мандалорцы и резня, - напомнил Мэйс. - Да. А Мелида-Даан - ни запроса от местного правительства, ни запроса от представителя в Сенате. Сенатская комиссия наложила вето на запрос Квай-Гона, Совет не стал вмешиваться. Дуку хотел, чтобы Квай-Гон отправился с ним, Квай-Гон резко ему отказал. Дуку сказал, что Квай-Гон упорствует из привязанности к мертвому, которому уже все равно. С тех пор они не разговаривают.
- Крифф, Квай-Гон мог затормозить это все и проверить вводную!
- Мог. А Дуку заторопился и не проверил. Так что миссию на Мелида-Даан мы послали только через несколько месяцев. Когда оттуда пришел запрос от нового временного правительства в лице трех подростков. Квай-Гон прилетел как раз вовремя, чтобы усилия его падавана не пропали даром.
- А подробнее?
- Возьми в архивах доклад и послушай. Мы тогда не стали требовать от Кеноби письменного доклада, но устный, опять же...
- ...был таким же, как сегодня? Четкий, исчерпывающий, все о деле, ничего о себе?
- Угадала. Заключение целителей в личном деле Кеноби можешь посмотреть сама. В результате Квай-Гон с Дуку так и не помирились, а Кеноби решил, что он и в этом виноват. Ему тогда было пятнадцать. Ретравматизация, с которой целители явно не справились. Кстати, мелиданское перемирие у нас теперь входит в программу по военным конфликтам.
- Погоди. Кейс "Небесного Генерала"? Реуви - это Мелидана?
- Да, они теперь так называются официально. Его там звали генералом Тэнко, в учебный кейс реальное имя не включили. Кстати, Кеноби долго звали генералом после возвращения, и он от всей души ненавидит это прозвище.
- Почему я этого всего не знала?
- Знала. Только в единое целое не связывала, - сказал Мэйс. - Так что имей в виду.
- Но как, как он ухитряется выглядеть абсолютной посредственностью? - воскликнула Депа.
- А у него довольно средние способности. Но очень хорошая память. И если ты когда-нибудь видела человека, который способен переупрямить Квай-Гона, то это было сегодня по голосвязи.
- Мы так и не пришли к решению, - задумчиво сказала Депа. - Кроме того, что Кеноби заслужил свое рыцарство и может пройти Испытания.
- Если это был ситх, то Кеноби свои испытания уже прошел.
- А что с этим протеже Квай-Гона? Я не понимаю, чего вы испугались. Необученный одаренный такой силы опасен для окружающих и себя самого. Почему нельзя взять его в программу гражданского обучения?
Мэйс покачал головой.
- Там не справятся. Этот мальчик - бомба, которая может взорваться в любой момент. Но я склонен разрешить Кеноби взять его в ученики.
- Почему?
Мэйс провел по лицу рукой.
- Не понимаешь? Он же сказал, что Квай-Гон перед смертью попросил его учить Скайуокера, и Кеноби ему это обещал.
- Хочешь сказать, что если мы не разрешим, он уйдет из Ордена?
- Ни на секунду не задерживаясь. И, может быть, даже выживет.
- После всего, что ты мне рассказал, я ему, конечно, сочувствую. Но это будет его ответственность.
- Мы потеряем еще одного джедая, Депа. Посмотри его файл. За ним Бандомир, Мелидан, война Старка, мандалорская миссия - и это неполный список. В конце концов, похоже, что он еще и ситха убил. Мы уже отвергали его, испугавшись неизвестно чего. Упорствовать в заблуждениях дальше я не хочу. Квай-Гон прав - вся эта возня вокруг Набу отчетливо воняет серой. Я очень хочу посмотреть на останки этого Темного и убедиться, что это не ситх. Но что-то мне подсказывает, что моим надеждам не сбыться.

@темы: Звездные Войны, Star Wars, fanfiction

---

К вопросу о русской классике и ее нужности кому-то там или скидывании ее с корабля

Пускай ты верен назначенью,
Но легче ль родине твоей,
Где каждый предан поклоненью
Единой личности своей?
Наперечет сердца благие,
Которым родина свята.
Бог помочь им!.. а остальные?
Их цель мелка, их жизнь пуста.
Одни - стяжатели и воры,
Другие - сладкие певцы,
А третьи... третьи - мудрецы:
Их назначенье - разговоры.
Свою особу оградя,
Они бездействуют, твердя:
"Неисправимо наше племя,
Мы даром гибнуть не хотим,
Мы ждем: авось поможет время,
И горды тем, что не вредим!"
Хитро скрывает ум надменный
Себялюбивые мечты,
Но... брат мой! кто бы ни был ты,
Не верь сей логике презренной!
Страшись их участь разделить,
Богатых словом, делом бедных,
И не иди во стан безвредных,
Когда полезным можешь быть!
Не может сын глядеть спокойно
На горе матери родной,
Не будет гражданин достойный
К отчизне холоден душой,
Ему нет горше укоризны...
Иди в огонь за честь отчизны,
За убежденье, за любовь...
Иди, и гибни безупрёчно.
Умрешь не даром, дело прочно,
Когда под ним струится кровь...

напомню, что это фрагмент из довольно большой поэмы - диалога Гражданина и Поэта, и я бы ее всю целиком тут разместила, потому что что ни реплика - то идеально точное попадание.

@темы: Вся суть одной цитатой

---

"Не верь безумию любви" - на Камино Шаак Ти находит кое-что интересное

Шаак Ти ненавидела ослепительную белизну Камино и тонкие, вычурные узоры, которые она различала в этой белизне. Хомо видели только белый цвет, она видела смутные очертания, каминоанцы видели яркие картины. Это разражало. Это было символом ситуации - каминоанцы знали то, о чем представители Республики даже не думали, а джедаи едва догадывались. Шаак Ти сидела на Камино третий год. Она предпочла бы войну, но... для слуха тогрут был доступен тот же диапазон, что и для каминоанцев, и она слышала их речь полностью, а не только тающие высокие звуки, как хомо или твилеки. И о, конечно же, ни один каминоанец не догадывался, что она понимает их без помощи дроида-секретаря.
И что она понимает, что они пишут в своих лабораторных отчетах. Нет, Шаак Ти не была целителем, у нее не было способностей. Она была нейрофизиологом со специализаций на млекопитающих - и она очень хорошо понимала, что каминоанцы сделали с клонами. Внесенные изменения должны были сделать копии Джанго Фетта менее упрямыми, более управляемыми, более покорными. Не было никакой необходимости глушить способность к агрессии чипом в лобной доле мозга, достаточно было чуть-чуть подрегулировать адреналин и тестостерон. А значит, клоноделы врали. Шаак была недовольна собой, она бездарно прохлопала две жизни, из-за ее невнимания погиб Тап, из-за ее недоверия и нерасторопности погиб Файвз. Бесстрашный, решительный умница Файвз, который не испугался сделать себе операцию на мозге. Кустарный нейтрализатор Скайуокера был ненамного безопаснее - но весь ее батальон и батальон мастера Типлар без колебаний прикладывали его ко лбу слева и нажимали спуск. Для кадетов нужно было более тонкое решение.
Как Кеноби и его друзья в Сенате ухитрились продавить засекречивание Камино в обмен на признание присоединившейся территорией с представительством в Сенате - Шаак Ти не знала, разве что в общих чертах. Инициатива исходила не от лоялистов, которых постоянно обвиняли в лоббировании интересов Ордена и клонов, а от группы сенаторов из Среднего Предела, среди которых она увидела имя Хаакат Суан, сенатора от Шили, а так список был территориальным - Итор, Орд-Мантелл (да неужели?), Аркания, Ансион и Гли-Ансельм, и вся республиканская восходящая ветвь Хайдианского Пути... И половина инициаторов числится в инициаторах Особого Мандата, который позволяет отдельным планетам и системам предпринимать вооруженные экспедиции для спасения своих граждан из рабства. А Зайгеррия как раз на этой самой восходящей ветви... Но пока сенатор от Камино госпожа Буртони* выступает за продолжение производства клонов, Камино - точнее, город-остров Типока - немножко поменяется. Теперь заказчик - Сенат, а представитель от Сената у нас внезапно господин Бенет Прайер, еще недавно - помощник сенатора от Уйтера госпожи Лекси Дио**, вроде бы никак не связанный с инициативной группой Закона о секретности клонопроизводства. Советник Прайер с любезной улыбкой утвердил весь список мер, который дала ему Шаак Ти, и ни Лама Су, ни глава проекта Нала Се даже шеями не повели в знак несогласия или раздражения. Они же монополисты! И согласны ради гигантских доходов и умопомрачительных перспектив на все поправки к производству. Кроме чипов. Но это теперь дело поправимое.

С начала блокады - и введения новых условий - прошло всего два месяца, а изменения были уже заметны. Жилые ярусы клонов расцвели рисунками по стенам. Волонтеры из межпланетного фонда адаптации и ребята из Образовательного корпуса быстро и решительно внедрили в быт кадетов всех возрастов цветные карандаши, краски, кисти, печатные репродукции традиционных картин, постеры с героями голодрам и сами голодрамы. Старшие клоны тоже приложили к этому руки и познакомили кадетов с протащенными контрабандой голодрамами и записями гонок.
Другое масштабное воздействие каминоанцы благополучно прохлопали. Большая часть волонтеров и джедаев из Служебных Корпусов оказалась женского пола. Нет, клонам давали основы расоведения и культурологии в курсе обращения с гражданским населением, и теоретически они знали и о женщинах, и о не-людях. Но жили-то в среде собственных отражений, и сержанты-мандалорцы называли их "эйайяде" - "эхо" во множественном числе, и различали только по номерам на кителях. А теперь гражданский мир пришел к ним сам.
Сложнее всего было с отрядом "Аурек"*** - пробной партией клонов. Их называли еще Первой Сотней. Аурек были выше, чем стандартные клоны, с большей мышечной массой и более быстрой реакцией. Они были старше всех, если не считать Бобу Фетта и нулевую партию. До выпуска дожило восемьдесят девять клонов из сотни - высокий результат, следующие партии СС и СТ были не так удачливы, на них отрабатывали методики и критерии отсева. Иногда из партии в десять клонов оставляли одного - для того контроля. Таких часто потом выбраковывали уже ближе к семи-восьми годам после сложных тестовых испытаний. Шаак Ти помнила, что как раз из таких контрольных образцов был Рекс, капитан 501 легиона - и дело было не в отклонениях во время клонирования, а в том, что у этой группы волосы оказались светлыми. Видимо, Джанго Фет был носителем рецессивного гена, и он удвоился во время клонирования. Для каминоанцев это было такое же отклонение, как слишком высокая возбудимость нервной системы или чуть более позднее развитие координации рук. Уже здесь, уже будучи куратором проекта, она узнала, что Рекс остался в живых благодаря Аурек-17 - тогда Семнадцатый был потенциальным инструктором и работал с группой, в которой оказался будущий Рекс. Странно, но клоны из "Аурек" предпочитали зваться по номерам, за редким исключением. Большая часть из них служила в спецподразделениях разных армий, но одиннадцать были постоянными инструкторами - вместо уволившихся с окончанием контракта прежними сержантами Джанго Фетта. Семнадцатый был из них.
Семнадцатый был инструктором для инструкторов - тех клонов, которые после ранения были непригодны для активной службы. Исходный каминоанский протокол предусматривал для них декомиссию в случае, елси лечение или базовое протезирование не могли вернуть их к исходной боеспособности. Этот пункт был первым, который отменили - сработал аргумент о высокой стоимости каждого солдата. И о том, что нерационально держать на небоевых должностях полноценных бойцов. Так что когда Орден немного разобрался с этой системой и оформил право управления клонами на себя, практику декомиссии прекратили первым делом. Семнадцатый успел повоевать пять месяцев в составе будущего 212 батальона, попал в плен вместе со своим генералом, бежал - и быстро был признан негодным к полевой службе. Поврежденное колено плохо заживало, подвижность была ограничена, а замена сустава лучше бы не сделала. Так что Семнадцатый остался инструктором, и теперь был фактическим начальником боевой подготовки.
В его личном деле Шаак нашла рапорты от флотских офицеров, в которых Семнадцатого обвиняли в хамстве, наглости и своеволии. На языке Шаак то же самое называлось прямота, честность и инициатива. НА первом же совещании в новой роли Шаак предложила ему следить, чтобы каминоанцы не нарушали втихую нового регламента. Она подозревала, что он докладывает не обо всем, предпочитая кое-что улаживать самостоятельно. А в одни прекрасный по меркам Камино день (штиль, голубое небо в белых облаках, дорожка белого солнечного пламени по воде) он пришел к ней, отсалютовал и достал из-за спины клона лет десяти на вид - десяти обычных, а не пересчитанных для клонов. С шапкой почти белых кудрей и янтарными глазами.
- Это Зерек****, - сказал он.
Зерек оказался... оказалась - это была девочка - личным проектом Налы Се. Ее существование не было задокументировано. Она помогала своей создательнице в лаборатории, ее видели другие клоны - но они считали, что это обычный экспериментальный экземпляр, вроде Бракованной партии. Зерек и точно принадлежала к Бракованной Партии, она была извлечена из репликатора вместе с ними. Но те соответствовали трехлетним хомо, как и все прочие клоны на Камино, а вот Зерек родилась нормальным младенцем. Нала Се изучала на ней когнитивные способности хомо, поэтому у Зерек было детство с игрушками, алфавитными кубиками, музыкой и развивающими занятиями, с дроидом-нянькой высшего класса и даже компанией клон-кадетов в возрасте от трех до пяти лет, то есть от дня вылупления до начала ускоренного роста. Физически Зерек было примерно двенадцать-тринадцать лет, Нала Се все-таки слегка ускоряла ее взросление. И совершенно точно Джанго Фетт не знал о ее существовании.
Когда Семнадцатый увел девочку в сектор, отведенный для волонтеров и учителей, Дум толкнул Болта локтем в бок и сказал:
- Кто у нас ставил, что Рекс мутант?
- Ну, я, - хмуро отозвался Болт. - За ужином отдам.
- Да ладно, - Дум довольно ухмыльнулся. - Учи генетику, сынок.
Болт надулся. Он был всего-то на полгода младше Дума. И десерт он проспорил. Хотя сйечас это не имели значения, можно было взять и два, и три.
Типлар и Шаак Ти пришлось ждать, пока капитан и коммандер выйдут из кабинета, и только потом смеяться. Взрослые, повидавшие виды бойцы в тыловых условиях вели себя иногда как обычные подростки-хомо, и на взгляд тогруты и микканки это было вдойне забавно.


* Халли Буртони - каминоанка, сенатор от Камино. Сторонница военных расходов и увеличения производства клонов.
** Лекси Дио - сенатор от планеты Уйтер, противница войны, лоялистка. Присутствовала в кабинете Палпатина во время доклада Оби-вана насчет армии дроидов на Геонозисе по голосвязи. Портрет: static.wikia.nocookie.net/rustarwars/images/8/8...
*** Аурек - первая буква ауребеш (алфавита). В комиксах они Альфы, но откуда греческий алфавит в ДДГ? Хотя после Иокасты Ню все возможно :-)
**** Зерек - последняя буква ауребеш, аналог греческой омеги.

@темы: Звездные Войны, "Не верь безумию любви", Star Wars

---

Друзья, может, кто знает, куда можно пристроить четыре пачки таблеток ФОРСИГА (для снижения сахара)? Когда мне сменили препараты, они у меня остались. Срок годности истекает летом 2024. Может, кто знает нуждающихся? Отдам даром.

UPD. Пристроено!

@темы: лекарства

---

Сделала онигири с курицей (рисовые колобки с начинкой из курицы с соусом терияки, завернутые в водоросль). Положила себе парочку на тарелку, одну надкусила. Тут мне позвонили. Пока я говорила по телефону, Шнурки сперли оба онигири. Полосатый унес свою добычу в вольер, Темный - к мискам. Когад я пришла, и там, и там остались только водорослевые донышки с прилипшими рисинками. Они бы и это доели, но злая хозяйка все убрала. Сидят теперь, довольные и сытые.
Ну ладно, что они за хлеб готовы душу продать - я знаю. Дарницкий, батон или лепешку оставить без присмотра нельзя, сопрут и отгрызут кусок. Но рис!

@темы: котовое

---

"Не верь безумию любви" - немного повседневной жизни Храма глазами телеведущей

Че Аманве шла через гигантский парк-оранжерею, не уставая удивляться. Здесь были собраны компактные биоценозы со множества кислородных планет с белковой жизнью. Сначала она подумала было, что тут только растения, но тут дроид-камера метнулась вбок, и Че Аманве, проследив за ней, увидела в синеватой траве движение и услышала писк. Мастер Алли остановилась и подняла руку, призывая к тишине. На дорожку перед ними вышла черная, как ночь, фелисса с мелким грызуном в зубах, остановилась, оглядела докучливых разумных, слегка дергая пучками длинных черных вибрисс, и неторопливо удалилась куда-то в зеленые колючие кусты с крупными розовыми цветками.
- У вас есть домашние животные? - спросила Че Аманве.
- Сложный вопрос. Эта фелисса, кажется, не домашняя и даже не ручная. Но в Храме живут и домашние, и животные-компаньоны.
- Как, неужели в кельях монахов-воинов есть место для туки или ящеркона?
Мастер Алли улыбнулась.
- Я обязательно отвечу на этот вопрос. А сейчас мы почти пришли. Вы хотели показать вашим зрителям, как джедаи поздравляют друг друга или празднуют события менее масштабные, чем Новый Год или День Республики.
Она чуть повела рукой и сплошная стена вьющихся растений, усыпанных белыми почками, раздвинулась. За ней открылось довольно обширное пространство - большой и явно глубокий пруд, сложенная из слоистого камня скала с дальней его стороны и компания десятка в три джедаев. В центре компании была рослая мон-каламари. Она торжественно восседала на плоском валуне, поджав под себя ноги.
- О властительница рыб и повелительница волн! - торжественно произнес джедай-хомо. - Позволь принести к твоим плавникам наши скромные дары по случаю успешного размножения!
- Дозволяю, сэр млекопитающий! - столь же торжественно ответила мон-каламари.
От группы акватиков, толпившихся сбоку от нее, раздались серии резких выдохов - аналог смеха.
Хомо выпрямился из поклона, и Че Аманве узнала его. Мастер Оби-ван Кеноби, которого ей никак не удавалось поймать для интервью.
- И вы тоже проходите, достойные гости, - сказал другой мон-каламари, потемнее цветом, чем нежно-розовая виновница торжества.
Мастер Алли поклонилась, и Че Аманве последовала ее примеру. Не оглядываясь, она знала, что оба оператора тоже поклонились. Дроид-камера облетела сборище сверху.
- Могу ли я спросить о причине торжества? - спросила Че Аманве. Этот вопрос можно было задать, она заранее спросила у мастера Алли.
- Видите ли, - сказала розовая мон-каламари, - я недавно посещала Мон-Калу для икрометания и только что получила известие, что оставленная мной икра была удачно оплодотворена и из нее вышло шесть здоровых мальков.
- Общераспространенное представление о джедаях как о соблюдающих целибат существах тоже неверно?
- Меня радует это "тоже", - проговорил вполголоса высокий смуглый хомо.
Мон-каламари взмахнула рукой:
- О, но это же зависит от вида и от родной культуры джедая!
- И от личного выбора, - добавила панторанка с коротко остриженными волосами. Че Аманве присмотрелась к ее татуировкам: две тройных линии пересекали ее лицо ото лба до подбородка - основной знак, что-то с южного материка, без семейных символов.
- Простите, - сказала мон-каламари. - Мы знаем вас, но не представились сами. Я - рыцарь-целительница Бант Эерин, а это мои друзья и соясельники.
- Соясельники? - Че Аманве вопросительно подняла брови.
- Это юнлинги, которые воспитывались вместе с малого возраста, - пояснила панторанка и поклонилась. - Целительница Аэден Ченчен, к вашим услугам, блистательная.
Че Аманве подняла левую руку ладонью вперед, показывая, что можно обходиться без титулов.
- Целитель Ченчен, в чем разница между просто целителем и рыцарем-целителем? - спросила она.
- О, рыцарь Эерин... - тут мон-каламари шумно выдохнула, присвистнув через жаберные щели, и по-человечески погрозила панторанке пальцем. - Та улыбнулась. - Бант владеет мечом, а я нет.
- Почему?
- Не захотела учиться. Мне не по душе оружие, даже такое совершенное, как световой меч. Предпочитаю скальпель.
Че Аманве направляла беседу, ее реплики подхватывали, перекидывали дальше - да ни с кем ей не работалось так легко, как с этими джедаями - они не заносились, не показывали свое превосходство, они посмеивались над самими собой и по-детски таскали друг у друга из-под руки угощение. Похоже, что основная часть праздника состоялась до прихода съемочной группы, но ведь Че Аманве и не хотела им мешать. Пусть будет на экране и этот полудикий парк под куполом, и пруд с темной водой, в которой стоят, лениво шевеля плавниками красно-золотые рыбины, и царственно принимающая поздравления рыцарь-целитель Эерин, и ее друзья всех видов и рас.
- А что будет с вашими детьми? Вы ведь не сможете их воспитывать?
- Детей воспитывает сообщество, клан. В древности кланы были генетическими линиями, но в постпромышленном обществе это не обязательно. Породители уже давно не не взращивают своих мальков, если они не учителя, не воспитатели и не педиатры по своему роду занятий. - Она сделала жест внимания. - Это распространенная ошибка у млекопитающих - переносить своим обычаи размножения на нас, теплокровных двоякодышащих рыб. Мы не просто общественные - мы стайные существа, и стайная забота о потомстве была нашим путем к разуму. Стая воспитает всех мальков.
- А если кто-то из них окажется одаренным?
- Он пройдет обучение, а если уровень будет достаточно высок, то его или ее примут в Храме, как меня или вот учителя Веерта.
Более темный мон-каламари слегка поклонился.
- А вы давно знали вашего партнера?
Бант раскрыла и закрыла снова жаберные щели по бокам головы - удивилась.
- Конечно, мы познакомились! Было бы невежливо оплодотворять икру с незнакомцем! Мы же заполняли документы на мальков.
- А где ваш партнер сейчас?
- Не знаю. Он, кажется, инженер-строитель, работает, вероятно.
Компании мон-каламари и наутоланцев было явно весело, а сама Бант забавлялась, отвечая с видом наивной невинности.
Вот только Че Аманве то и дело возвращалась взглядом к мечу у нее на поясе.

------
Фелисса - животное семейства кошачьих, ближе всего к домашним кошкам, но немного крупнее размерами (фанон).
Ящеркон - общее название для небольших ящерок размеом до фута, то есть 30 см (фанон).

Да, автор считает, что мон-каламари по совокупности характеристик - именно теплокровные двоякодышащие рыбы.

@темы: Звездные Войны, "Не верь безумию любви", Star Wars

---

"Не верь безумию любви" - раскаяние Анакина (флэшбек)

Когда двери зала Совета снова раскрылись перед ним, Анакин был готов. Все эти годы он боялся, что его выгонят из Ордена. Что его исключат из джедаев. Он много кем хотел стать в детстве - пилотом, механиком, конструктором кораблей, ремонтником и еще кем-то, кто соединяет разорванное и чинит сломанное. В Храме он понял, что всю жизнь хотел стать джедаем - потому что в этом соединяется все, чего он хотел. Что это его судьба, его предназначение. Так было правильно. Орден исполнил его мечты. Анакин стал пилотом, механиком - и не просто механиком, а инженером-конструктором, он увидел множество миров, он исправлял испорченное и чинил сломанное, и это было его место в мире. В Ордене он был личностью, а не объектом, и для всей галактики он был не безымянной песчинкой, а тем, с кем приходится считаться, за кем сила и право.
Первый раз он сошел с этого пути, когда отомстил за маму. Там, в душном грязном шатре, нестерпимо воняющем кровью и нечистотами, он знал, что собирается сделать. За ним была сила - не было права. У рабов и пленников нет прав. Жизнь его матери, ее надежды, ее любовь были ничем для тускенов. Они истязали ее, потому что могли. Так же делали хозяева. Им было наплевать на тех, кого они калечили и убивали. Ну что ж, в силах Анакина было сделать так, чтобы им стало не наплевать. Он не помнил, когда перешел грань между справедливостью и упоением смертью. Но в тот миг ему было хорошо. Плохо до тошноты, до отвращения - стало потом, уже на ферме Ларсов. И наутро он едва не бросил Оби-вана на произвол судьбы. Если бы не Падме... Но все же если бы в Ордене узнали, если бы выкинули его вон, он все равно считал бы отмщение и воздаяние своим правом. Никому в мире не было дела до Шми Скайуокер, кроме него и убитого горем фермера в гравикресле.
Второй раз он решил, что не будет сожалеть об исключении - а если бы совет узнал о его браке с Падме, его бы исключили. Но она тоже любила его. И она не унизила его просто связью, она предложила ему брак. Семью. Падме словно соединила что-то разорванное, закрыла дыру, которой стала для Анакина смерть матери. Он понимал, что нельзя так цепляться за другого человека, нельзя перекладывать на плечи Падме собственную ношу, но ей одной он доверял до конца. Так что как только станет возможным, они обнародуют свой брак. Пусть даже это значит отдать меч. Он оставил одну жизнь за спиной - оставит и другую.
И вот сейчас Анакин был готов расстаться с Орденом, отказаться от предназначения, от судьбы, лучше которой не существовало, - ради того, чтобы изобличить ситха. За маму, за Файвза, за тысячи смелых, умных, храбрых парней, за разоренные города. За Джабиим, за оставшийся там падаванский отряд. За Корде, истекшую кровью на посадочной площадке. За Асоку. Всему есть цена, и он готов был заплатить.
Двери раскрылись, и Анакин прошел в центр зала. Развернулся лицом к мастеру Винду.
- Прежде чем будет вынесен вердикт Совета, я прошу Совет выслушать меня. Каким бы ни было ваше решение, я приму его и исполню. Но я прошу не расформировывать 501-й ударный легион и не отдавать его под командование никому, кроме мастера Кеноби. Солдаты легиона не заслужили повторения умбарской... - Он запнулся, не зная, как это правильно назвать. - Умбарских событий. Я подал в штаб Армии Разомкнутого Кольца представление о производстве капитана Рекса в коммандеры легиона, а в остальном вы можете на него положиться.
Анакин снял с пояса свой меч и обеими руками протянул его мастеру Винду, держа серебристый цилиндр на ладонях эмиттером к себе.
Молчание все тянулось и тянулось, и Анакин застаивл себя не шарить взглядом по лицам советников. Как назло, он не видел Оби-вана - тот умел делать такое же ничгео не выражающее лицо, ка ки остальные. Но Анакин слишком хорошо его знал, он мог бы уловить реакцию...
- Вердикт Совета таков, - наконец произнес Винду. - Рыцарь Анакин Скайуокер от участия в военных действиях на срок, необходимый для исцеления. Ему также предписано не вступать в контакт с Шивом Палпатином ни в качестве канцлера Республики, ни в качестве частного лица до окончания расследования по подозрению в принадлежности Палпатина к ситхам. Вопрос с командованием 501-м легионом находится в компетенции командующего Третьей Армией генералом Кеноби.
Он встал и подошел к Анакину.
- Есть и наша вина перед тобой, Анакин Скайуокер, - сказал он и накрыл ладони Анакина своими.
Поневоле Анакин сомкнул пальцы на рукояти - живые и механические.
Винду кивнул, отпустил его руки и сел обратно.
Анакин, словно во сне, прижал меч к груди.

- Уж не делаем ли мы ошибки, оставляя на свободе прикоснувшегося в Темной стороне? - спросил в воздух Коулман Требор.
- Я верю мастеру Кеноби, - через плечо ответила Ади Галлия. - Он точно предсказал, с чем именно Скайуокер обратится к Совету. Мы не можем отторгать всех оступившихся.
- Останусь при своем пессимизме, мастер Галлия, - проговорил Требор. - Хотя... Боюсь, и тут Квай-Гон был прав: нельзя оставить без контроля потенциал Скайуокера. Ситх не должен получить его, даже если единственным способом этого избежать будет смерть.
- О смерти Квай-Гон не говорил, - возразила Ади Галлия.

@темы: Звездные Войны, "Не верь безумию любви", Star Wars

---

"Не верь безумию любви" - Анакин, куатский сенатор и жены Ки-Ади-Мунди

"Сумерки" вошла в док станции идеально, хоть учебный фильм снимай. Сенатор Гиддин Дану — впрочем, на станции он был Инженер Дану - не упустил возможности полюбоваться. Ему нравилось, как Анакин Скайуокер летает. Особенно на нестандартных моделях. Дождавшись, когда шлюз дока закроется, Гиддин сместился в зону прилетов. Он был здесь неофициально, и рыцарь Скайуокер был здесь неофициально, и выглядело все как обычная встреча заказчика и руководителя проекта, и никто не обращал внимания на человека в светлой прямой тунике, какие носят инженеры верфей Куата, и молодого спейсера.
Мастерская биолектроники тут была стандартная, но Гиддин привез с собой полевой набор для диагностики.
- Ну что ж, рука ваша в отличном состоянии, - Гиддин отложил диагност. - Разве что чистить нужно.
Этим биопротезом Гиддин гордился по праву. Разработка была не его, но модификации... Он уже подготовил несколько патентов, Скайуокеру оставалось только подписать. В двух патентах Гиддин был соавтором. Регулировка, баланс, методы подбора режимов - искусственная рука Скайуокера работала почти как настоящая.
Гиддин мог бы и не заниматься сам профилактическим обслуживанием, но это был отличный предлог для совсем других дел. Тем не менее они провели приятнейший вечер за чертежами. На Корусканте они встречались редко и только под предлогом ремонта или техобслуживания протеза - что было именно предлогом, Скайуокер прекрасно обхаживал свой протез без посторонней помощи. Но они с первой же встречи оценили друг друга, не столько по инженерной квалификации, сколько по состоянию души. Это нельзя было называть дружбой, они были слишком разными, но их объединяло одно: страсть к созиданию, желание чинить сломанное. Они были схожи еще и в том, что обстоятельства не позволяли им заниматься любимым делом. Скайуокер, как и все джедаи, был призван в армию, а Гиддин Дану уже третий год служил сенатором от Куата.

Со станции Бандоры Анакин улетал с легким сердцем и долгожданным грузом. Когда он говорил, что бывают и хорошие сенаторы, он последние пару лет имел в виду не только Падме или Бэйла Органу, но и Гиддина Дану. В отличие от его коллеги Дантума Руда, сенатор Дану был готов отстаивать интересы Республики даже вопреки прямому приказу куатских правителей. Дважды его собирались отозвать, но оба раза как-то оказывалось, что он был прав и действовал на пользу Куату. В другом мире, в другое время выпускник Техниона Анакин Скайуокер мог бы выбрать стажировку на верфях Куата и работать там с ведущим инженером Дану, строить малые и средние суда. "Может быть, после войны," - думал Анакин, отпуская "Сумерки" в гипер.
Впервые за двенадцать лет он покинул Храм. Высунулся, выбежал, радуясь свободе. Убедился, что может. Но теперь он хотел вернуться. Война ждала его, ждал легион. И Храм внезапно оказался домом. Прошел всего месяц, но он ощущался годом, не меньше. Как будто он содрал темную липкую пленку, заслонявшую мир - все было резкое, четкое, болезненно-свежее.
Теоретически даже самая глубокая медитация не должна была оставить такого болезненного ощущения. Но Анакин старательно отдирал от себя колючие плети гнева, ревности, зависти - тьма разъедает душу, после нее остаются раны, пусть пока и неглубокие, и душа саднит, как ободранные колени и ладони. Но лучше пусть открытая рана, чем гнойный пузырь.

На Тай-то его ждали - за ограждением в зале прилетов ему махала рукой высокая молодая женщина в хитро наверченном тюрбане и длинном сюрко без рукавов. Она подхватила Анакина под руку и повела к выходу.
- Не пугайтесь, отец попросил вас встретить и принять.
- Ваш отец?...
Она набрала код на дверце беспилотного мобиля, крыша откинулась.
- Извините. Я не представилась. Ки Амина Мунди.
Анакину показалось, что кто-то навел резкость и картинка прояснилась. Высокий тюрбан скрывал удлиненный череп цереанки, а белый шарф, покрывающий голову - это знак траура...
- Я прошу прощения, - пробормотал он. - Я Анакин Скайуокер. Мои соболезнования, миз Ки Мунди.
- Просто Амина, сэр Анакин.
Он сел рядом с ней, и мобиль тронулся с места.
- Ваш груз прибудет на базу ближе к вечеру, - сказала цереанка, посмотрев на комм. Она носила на левой руке многофункциональный комбрас мандалорского производства. - Матушка Лианира приглашает вас к нам, отдохнуть и не оставлять следа в общественных местах.
- Благодарю.
Отказываться было неловко, у цереан гостеприимство - это значительная культурная ценность. Но вторгаться в семейное пространство своего былого временного наставника Анакину тоже было неловко. В числе прочего еще и потому, что после суда над Асокой Анакин испытывал по отношению к Ки-Ади Мунди резкое отторжение. О том, как относится Ки-Ади Мунди к нему самому, особенно после признания о тускенах, Анакин старательно не думал. И ему теперь было неловко перед Аминой, у которой совсем недавно погибла половина семьи.
Дом - обычный для малонаселенного Тай-то пригородный таунхаус - был населен, кажется, только женщинами и детьми. Высокая седая цереанка встретила его в холле.
- Добро пожаловать, рыцарь, - сказала она. - Я Лианира Ки-Танта. У нас шумно, но я найду вам тихий уголок для отдыха.
За оставшийся до ужина час Анакин узнал, что в доме живут не только две жены и четыре дочери мастера Ки-Ади Мунди, но и дети дочерей, и подопечные трех разных рас, а еще три туки, корельский пес, семейство хомяков и фелисса с котенком. Весь этот табор Лианира и ее со-жена Тайрена собрали на эвакуационных пересадках во время бегства с Цереи, а фелиссу дети подобрали уже здесь, она сама пришла во двор дома в поисках безопасного места для родов.
- Муж попросил встретить вас и оказать гостеприимство, - сказала Лианира. - Ох, надеюсь, мы вас не напугали. В Храме наверняка нет такого шумного безобразия. Люна! Люна, перестань дразнить туку!
Девочка-хомо лет восьми отвлеклась от рыжей полосатой туки и с разбегу кинулась к Лианире. Та подхватила ее на руки, и девочка зависла, обхватив цереанку руками и ногами.
- У нас гость, Люна, пойдем его кормить?
Девочка осторожно повернула голову и посмотрела на Анакина.
- А он хороший? - спросила она.
Анакин растерялся.
- Наверное. - И уже увереннее добавил: - Мой наставник уверен, что не плохой.
Его накормили ужином, отвели в маленькую гостевую спальню и принесли черную туку, заверив, что она самая снотворная. Тука, видимо, знала свое дело - не успел Анакин улечься и натянуть на себя одеяло, как тука бесцеремонно влезла под одеяло и ритмично запырчала. И конечно же, Анакин заснул, не успев решить, выгонять наглое животное или оставить. Под утро тука обнаружилась у него под боком, она растопырила когтистые лапы, вывернула наружу меховое пузо и сладко спала, распространяя вокруг себя тепло и сонливость. Анакин перевернулся на бок и подгреб туку к себе.
Все в Ордене знали, что у мастера Совета Ки-Ади Мунди пять жен. Долг перед расой, обычай и все такое. Такое же обязательство, как обязательство мириаланских джедаев брать в ученики мириаланцев, как обязательство джедаев мон-каламари минимум дважды возвращаться на родину, чтобы метать или оплодотворять икру... Дополнительный обет. Среди послушников и падаванов ходили разные байки об этом, и все знали, что одна из дочерей советника служит в Просветительском Корпусе, и что среди его детей нет никого с достаточным для Ордена уровнем мидихлориан, и что ни одна из пяти жен так и не родила сына... Никто не мог представить, что за семья у ригористичного и жесткого в суждениях мастера. После штурма Цереи Ки-Ади Мунди три месяца носил положенный траурный шарф под плащом - но и все. Испытывал ли он горе от того, что три его жены были убиты, что шесть дочерей погибли, что погибли родственники его жен? Никто не знал. Анакин ожидал от его семьи чего-то холодного, церемонного, но этот дом был полон света и тепла, путь даже приправленных тихо переживаемым горем.
Или не совсем тихо... Анакин осторожно отпихнул туку в сторону, встал, оделся и пошел на тянущую,тоскливую боль, похожую на изматывающий писк москитов на ондеронских болотах. Ему пришлось обойти дом, чтобы найти источник. Женщина сидела на заднем крыльце, привалившись боком к столбику перил. Младшая из дочерей семьи, ее, кажется, зовут Мерена... Нет, Мирея. Он сел на ступеньку - чтобы и рядом, и не в личном пространстве. Сосредоточился и осторожно окутал ее теплом и утешением, позаимсвованным у черной туки.
Женщина пару раз всхлипнула, утерла лицо краем накинутого на шею шарфа.
- Извините. Я разбудила вас? - проговорила она. - Моему сыну часто снятся кошмары, я умею утешать его, но потом всегда плачу сама.
- Но вы не хотите делиться своей ношей ни со старшими, ни с сестрами, - сказал Анакин. - Можете поделиться со мной. Станет легче.
Он не был уверен в этом, но Оби-ван делал так, и говорил так, и тем людям и вправду становилось легче...
- Понимаете, сэр рыцарь, я... Я была в гараже, когда в наш дом пришли сепаратисты. Готовила мобиль. Они что-то кричали, потом выстрелили несколько раз. Я пробралась в дом. Там оставалась Аяна - это моя старшая сестра - с дочерью и моим сыном. Сначала я подумала, что рядом с ней лежит мой Ни-Тари, но это была Нирет, ее дочь. Она немного старше, и Аяна переодела ее в мужское, а на Ни-Тари надела камису и женский пояс. Они убивали мальчиков, понимаете? Аяна спрятала его, а они торопились... Он все видел. Он почти не говорит с тех пор, и ему снится, как убивают его сестру и тетю. И я не могу утешить его и исцелить, потому что мне тоже это снится.
Она умолкла, подняла заплаканное лицо.
- Вы...
- Я в ярости, - признался Анакин. - Каждый раз, как в первый.
- Я знаю, это не гоже для деждая, но... кто-то должен стать яростью за всех нас.
- Леди Мирея...
Она слабо улыбнулась.
- Мне стало легче, когда вы разделили мое горе и мой гнев.
Он ощущал это. Противный москитный звон смолк.
- Отец говорил, что вы слишком сострадательны, и это может вас погубить, - сказала Мирея.
Анакин смутился.
- Мастер Мунди говорил обо мне?
- Он сожалел, что не нашел с вами общего языка. Я понимаю, почему. У меня... есть кое-какие способности. Я закрываю глаза - и вижу пылающее солнце, которое может выжечь землю от горизонта до горизонта. А может просто согреть, как меня сейчас.


Примечания:
Гиддин Дану и Дантум Руд - оба сенаторы от Куата, работают полугодовыми ротациями. Ставленники разных партий в куатском руководстве, естественно.

@темы: Звездные Войны, "Не верь безумию любви", Star Wars

---

"НЕ верь безумию любви" - немного взлома и частной жизни

Талья никогда не думала, что будет взламывать сложнейшую программу. Это была не ее специальность, она-то шла по железу. Зато Декард был именно слайсером, а вовсе не системщиком. Это было заметно по всему - его учили разбирать, а не синтезировать. Где, в каких колледжах можно этому научиться? Может, в военных? Спрашивать Талья не решалась, хотя вопросы так и вертелись на кончике языка. На первую же встречу он притащил такой же лаптоп, какой был у него - мощный, с кучей рабочих сред и явно дорогой. Не то что ее старенькая дека. Талье было совестно принимать такой дорогой подарок. Но это же было для работы. А когда работа кончится, она его отдаст обратно.
Свободного времени стало меньше, Талья даже нашла со-админа в канал фан-клуба Скайуокера - пользователь с ником Слава Создателю был методичен, дотошен и не поддавался ни на какие провокации.
Теперь после занятий Талья и Декард встречались где-нибудь в учебной комнате, которую бронировали заранее, Декард устанавливал скеллер от подслушки, и они разбирали на части, до базового кода, учебный армейский тренажер. Талья не была уверена, что из этого что-то выйдет, она же могла и ошибиться. С Декардом ей было просто работать и сложно общаться. Он ничего не рассказывал о себе. Она не могла понять, откуда он, из какого социального слоя. Он был безупречно вежлив - но не так, как студенты из богатых и знатных семей Галактики - те были учтивы из высокомерия: "Будьте любезны, подайте чистый платок". Для Декарда его вежливость была чем-то вроде защитного поля, маскировки. Иногда в пылу работы он проговаривался. Из этих случайных оговорок Талья узнала, что он откуда-то из Внешних пределов, и этикет там нужен, чтобы сразу не пристрелили, как любит говорить какой-то генерал. Что у него были и есть братья, что послали его в университет по службе, повышать квалификацию. Она не стремилась его подловить и вытянуть что-то. Сама-то Талья не особо распространялась о своей семье и делах. Достаточно того, что у них общая интересная работа.
Об опасности Талья не думала. Какая может быть опасность в центре галактики, в верхних уровнях Корусканта, в университетском городке?
Настоящая гонка началась, когда Декард принес здоровенные куски кода и они стали сравнивать их с выдранным из тренажера. Было похоже. А потом Талья нашла два совпадающих куска - с точностью до запятых. Через день Декард нашел второй. Талья догадывалась, что это за куски для сравнения - программное обеспечение боевых дроидов. Где-то тут был ключ к победе, управляющие ключи, базовые команды. Волшебное слово, которое надо передать на нужной частоте, чтобы дроиды превратились в груды металлолома.
И, как назло, у Тальи начались зачеты, так что встречаться ни с Декардом, ни с Ашлой стало некогда. "Сдавай спокойно," - написала ей Ашла. И Талья рванула сдавать. После зачетов будет целая неделя отдыха,то есть дешифровки и взлома.
Сообщение от Ашлы пришло утром, Талья еще и проснуться не успела по-настоящему. "Сходи к Декарду, - написала Ашла. - Он второй день не отвечает на вызовы, а я не в университетском районе." Сначала Талья не особо встревожилась. Зачеты же! Потом вспомнила, что у эксплуатационного зачеты прошли три недели назад. Тогда почему... Но проверить было проще, чем гадать.
Где Декард живет в общежитии, Талья знала, он говорил. Звонок не работал - сколько Талья ни нажимала на панель вызова, мелодичная трель из-за двери так и не послышалась. Она подергала ручку - по тарисской привычке, здесь это не рабо... Ручка повернулась, дверь открылась. Внутри было темно. Ей стало страшно. Немножко не по-настоящему, а как когда смотришь теледраму, детектив или триллер. Может, Декард просто занят, а дверь - замок сломался, например. Но разумная ее часть подсказывала: у Декарда, слайсера высшей квалификации, не может не работать замок на дверь в комнату. А может, он пьян - но это тоже было оттуда, из тарисского городка, где все знали, что непутевый Бирк никогда не закрывает дверь дома, а вдруг по пьяни шваркнется башкой об стол, как уже бывало. Но здесь Корускант, может, там труп? И надо не хвататься за ручку двери, оставляя отпечатки и биоматериал, а звонить в полицию? Которая конфискует рабочий, неофициальный лаптоп Декарда, а там...
Талья задержала дыхание и толкнула дверь. Звукоизоляция в университетских общежитиях была хорошей, и в тишине Талья услышала дыхание, прерывистое и затрудненное. Триллер как есть - слайсер, убитый преступной корпорацией... "Фу, ерунда какая!" - сказала себе Талья и включила свет.
Декард лежал на своей постели, свернувшись и обхватив себя руками. Талья подошла, присела рядом. Декард не пошевелился. Он был без визора - тот лежал на столике у кровати, стеклом вниз, хитрой своей биомеханической начинкой вверх.
- Декард, - тихо позвала она и оторожно коснулась его плеча. Тонкая майка была мокрой от пота. Из-под прикрывающей лицо руки виднелся металлический кружок над виском - контактная площадка для визора. Кожа вокруг была иссечена белыми шрамами поверх полосы зажившего ожога. "Это же нейропатическая мигрень", - сообразила Талья. Она читала, такое бывает у людей и не совсем людей с нейроимплантами. А Декард последние дни явно не отдыхал, вот и оно.
Талья еще раз осмотрела столик. Из-под визора торчал краешек инъекционного дозатора с красной полосой. Обезболивающее. Армейское. Талья приложила кончик дозатора сгибу локтя Декарда. Дозатор пшикнул, вгоняя в кровь лекарство. Талья положила его туда, откуда взяла и пошла на поиски воды, льда и кружки. Но вместо этих обыденных предметов обнаружила в кухонном уголке пакет с электролитическим коктейлем. Необычно, не в каждой студенческой комнате можно найти такую специфическую вещь - кстати, тоже с армейской маркировкой.
Она сумела чуть-чуть развернуть больного и ткнуть ему в губы трубочку. Когда пакет опустел, как раз начало действовать обезболивающее, и Декард слегка расслабился и пошевелился, меняя позу. Талья поправила ему подушку и укрыла пледом.
Как она и предполагала, он ослеп из-за травмы. Ожог шел от уха через правый глаз и переползал на левую скулу. Правый глаз был полуприкрыт, а левый выглядел совершенно обычно, вот только не реагировал на свет. До ранения Декард был симпатичным парнем, решила Талья.
И не зря ей казалось, что он на кого-то похож. Люди лучше опознают лица по верхней части, а она все время видела только кончик носа и часть лица ниже скул. Но могла бы догадаться, наверное. Нет, самого Декарда Ская она увидела без визора только сейчас, но его лицо видела сотни раз - лицо клона с Камино.

@темы: Звездные Войны, "Не верь безумию любви", Star Wars

---

Я продала пианино. Свою любимую "Ямаху". Не то чтобы я хорошо и постоянно играла, но время от времени, что называется, музицировала. Играла пьесы на уровне "Сурка", в лучшем случае - полонеза Огиньского. Романсы даже пела, песни с аккомпанементом попроще. А главное - на этом пианино можно было играть ночью. Втыкаешь наушники - и всем хорошо. Никто не слышит, как ты сбиваешься с темпа, путаешься в пальцах и смазываешь мелизмы. А мне хорошо, это ведь музыка, пусть исполнение худшее и возможных, зато мое, зато это я играю. Невероятное ощущение.
И вот я его продала. Теперь мальчик шести лет, говорящий на удивление полными и развернутыми предложениями, играет на нем первые упражнения и познает тайны тональностей, мажора и минора. А скрипка у него уже есть.

@темы: музыка

---

Кому котиков?

Отличные коты, братья Шнурки, Темный и Полосатый!
Им четыре месяца, отлично воспитаны, знают лоток и когтеточку, едят сухой корм - но и консервы тоже, и курицу. Абсолютно здоровы по анализам. Привиты, чипированы, с паспортами. Быстро учатся, умеют даже не втыкать когти в человека, только за ткань цепляться. Любят играть, спать на людях, громко мурлыкать. Хорошо уживаются с другими кошками Во всех отношениях отличные коты! Город - Москва, но можем и доставить по России.

Еще фоточек

Кто возьмет обоих сразу - оплачу стерилизацию.
В квартире обязательны антикошачьи сетки на окна! Братья Шнурки - азартные охотники.

---

Раздала котятам игромышей. И что вы думаете? Темный и Дымчатая довольно быстро покусали игрушки в том месте, где теоретически мыши можно перекусить шею. Полосатый припер свою мышь за хвост, посмотрел - и тоже укусил где надо. Вот как? Они мыши живой не видели, мать их не могла успеть научить.